– Оставьте Эдди в покое, милорд! Разве недостаточно вам того, что я…
Потрясенный взгляд Ульрика остановил ее на полуслове.
Схватившись за живот, будто пытаясь ослабить мускулы, сжавшиеся в комок, Бронуин попыталась встать на ноги. Мириам поддерживала ее с одной стороны, Ульрик – с другой. Муж опустил клетку пониже, чтобы Бронуин смогла увидеть Эдди, лежавшего с неестественно вывернутым крылом, как бы замерев во время судороги. Бронуин пошатнулась с отчаянным стоном. Ульрик поспешно поставил клетку и подхватил жену.
– Эдди!
Супруг заключил ее в объятия и прижал к груди. Тот, кто отравил сухарь, очевидно, думал, что Бронуин берет его для себя, а не для птицы, которая, к счастью, съела большую часть сухаря.
– Эдди прожил остаточно долго, чтобы отплатить вам за добро, миледи, – тихо прошептал Ульрик.
Бронуин закрыла глаза и, держась за живот, уткнулась лицом ему в грудь.
– Вольф! – она произнесла это имя, всхлипывая и цепляясь за его плащ кулаками, сжатыми от боли.
Ульрик проклял злую судьбу, заставлявшую Бронуин презирать его как своего мужа и искать утешения у грубого наемника, которого он из себя изображал. Собачья смерть, в какой угол он загнал сам себя с самыми лучшими намерениями!
– Я тоже умру?
Ульрик коснулся губами ее лба, влажного от пота, несмотря на холод в комнате.
– Нет, миледи. Брат-монах принесет отвар, который облегчит боль, и вы уснете, а проснетесь уже в добром здравии.
– Я поправила постель, милорд.
Ульрик кивнул, но вместо того, чтобы опустить Бронуин на ее матрац, прошел к своему и сел, прислонившись к стене. Если ей нужен Вольф, с нею будет Вольф… хотя бы сейчас, когда она кажется такой беззащитной и цепляется за него, как испуганный потерявшийся ребенок.
Разве мог он подумать, впервые увидев юношу, едва вышедшего из подросткового возраста, что он окажется девушкой? Разве мог он ожидать, что юноша этот – та самая невеста, к которой он мчался на своем коне и день, и ночь в надежде познакомиться с нею до свадьбы. Он первым признался бы, что наследственные земли делают ее привлекательной невестой… если бы не узнал Бронуин Карадокскую так хорошо, как случилось ему узнать. В ней он нашел отважную женщину со страстной душой, подобной его душе. Ни одна девушка никогда не заставляла его сердце так таять от нежности! Во имя Господа, теперь он с нею никогда не расстанется!
– Ложись на ее постель, Мириам. Бронуин останется на моей, как только выпьет отвар.
– А как же вы, милорд?
Ульрик слегка улыбнулся служанке.
– Как воин, я больше привык спать стоя, прислонившись к стене или к дереву. Так удобнее, чем лежа на матраце!
– Тогда хоть возьмите одеяло прикрыть ноги.
Ульрик задумчиво смотрел, как девушка снимает с постели одеяло и укутывает его длинные ноги.
– Скажи, Мириам, ты не знаешь, где Бронуин взяла этот сухарь?
Мириам грустно пожала плечами.
– Честное слово, я сама брала сухари в дорогу и собственными руками упаковывала их. Не знаю, был ли это один из тех или же тот, что лежал на столе лорда, у которого мы останавливались на ночлег. С тех пор как леди спасла птичку, она все время приносила ей кусочки хлеба и лакомства. Может быть… это случайность?.. Бедняжка! – добавила она, глядя на Бронуин, мечущуюся в полубессознательном состоянии. – Кто же мог сделать такое?
Не успела Мириам улечься, как раздался стук в дверь и вошел брат Грегори с чашкой отвара. Служанка вскочила, чтобы взять отвар у приора и преданно опустилась на колени рядом с Бронуин, уговаривая хозяйку выпить лекарство. Им с Ульриком удалось влить в Бронуин все содержимое чашки, на дне осталась лишь трава.
– Можно мне унести птичку? – спросил приор, разглядывая неподвижного Эдди в клетке.
Ульрик кивнул.
– Да, жена и без того расстроена смертью птицы.
– Леди должна проспать всю ночь, выпив этот отвар. В нем немного опиума, чтобы расслабить тело и облегчить вывод яда, если он еще остался в теле. Завтра госпожа тоже будет сонной… и слабой, разумеется.
Приор поколебался, не зная, что еще сказать.
– Милорду что-нибудь еще нужно?
Ульрик прислонил к своей груди голову Бронуин и прижался к ней подбородком, уже поросшим золотистой щетиной. Никогда бенедиктинец не слышал подобной мольбы в голосе столь знатного рыцаря. Обычно знатные господа не выглядели столь затравленными и растерянными.
– Я прошу вас помолиться за нас, брат… всего лишь помолиться.
ГЛАВА 15
Оставшийся путь до Карадока прошел для Бронуин как в тумане. Ей запомнились лишь отдельные
