Джемайма, очевидно, не имела желания проверять, поэтому в доме Дэнжерфилдов воцарилось спокойствие. Эмбер сказалась больной, чтобы у ее падчерицы не возник вопрос, отчего она перестала навещать леди Элмсбери. Время свадьбы Джемаймы неотвратимо приближалось, хотя дату и отложили на несколько дней после истеричного требования невесты. Эмбер же нетерпеливо ждала этого бракосочетания, чтобы убрать, наконец, со своего пути эту несносную соперницу.
Через несколько дней после ссоры с Брюсом Сэмюэль сказал ей, что лорд Карлтон заходил утром к нему в контору.
— Завтра он отплывает, — рассказывал Сэмюэль, — если установится попутный ветер. Надеюсь, когда он покинет Англию, Джемайма…
Но Эмбер уже не слушала. «Завтра! — думала она. — Боже мой, он уплывает завтра! О, я должна, должна увидеться с ним, непременно должна, еще хоть один раз…»
Его корабли стояли у пристани Ботолф, и Эмбер ожидала в карете, пока Иеремия ходил искать Брюса. Она нервничала, боясь, что Брюс все еще сердится на нее, но когда он подошел и увидел, кто его ждет, он улыбнулся. В тот день стояла жара, и Брюс был без парика, одетый только в бриджи и белую сорочку с широкими рукавами, загорелое лицо блестело от пота.
Эмбер наклонилась вперед и взяла его за руку нежно и призывно.
— Я должна была увидеться с тобой до твоего отплытия, Брюс, — быстро и тихо произнесла она.
— Мы заняты погрузкой такелажа, Эмбер, и я не могу уйти.
— Но мы можем подняться на борт, а? Только на одну минутку?
Он отступил на шаг и подал ей руку, помогая выйти из кареты.
Повсюду вокруг них кипела работа. У причалов тихо покачивались на воде корабли с высокими мачтами, с искусной резьбой и позолотой. Пристань была запружена людьми. Среди них сразу можно было узнать моряков по их походке враскачку из-за долгого пребывания в море. Сновали грузчики с тяжелыми бочками или большими деревянными сундуками и ящиками. Там и сям мелькали хорошо одетые купцы, от которых не отставали нищие — старые моряки-инвалиды, отдавшие ногу, руку или глаз за Англию. Шныряли мальчишки с вороватыми глазками, не спеша прогуливались престарелые джентльмены и вертелись ярко и вульгарно одетые дешевые проститутки — шумная разношерстная толпа.
Эмбер и Брюс шли по пристани, и взгляды всех людей устремлялись на них, ибо ее наряд, прическа, сверкавшие украшения не могли не привлекать внимания. Она была красива и выглядела аристократкой, к присутствию которых в порту местная публика не привыкла. Проститутки оглядывали Брюса не только с профессиональным интересом.
— Почему ты не пришел увидеться со мной? — спросила она вполголоса. Потом, минуя ограждение, двинулась по трапу на один из кораблей Брюса.
Идя следом, он ответил:
— Я решил, что моя компания будет тебе неприятна.
Он обернулся, сказал несколько слов кому-то из команды. Потом провел ее по палубе, затем вниз по лестнице, и они очутились в маленькой каюте. Комната выглядела уютной, хотя и не была роскошной. Здесь стояли широкая кровать, письменный стол и три стула. К темным дубовым стенам каюты были прибиты навигационные карты, на полу — стопки книг в кожаных переплетах.
— Я не собираюсь ссориться с тобой, Брюс, я не хочу сейчас разговаривать, только поцелуй меня…
Не успел Брюс обнять ее, как послышался резкий стук в дверь:
— Лорд Карлтон! К вам леди, сэр!
Эмбер с негодованием взглянула на него, он выпустил ее из объятий и тихо выругался. Но прежде, чем подойти к двери, он сделал ей знак спрятаться. Эмбер схватила плащ, муфту и торопливо прошла в соседнюю каюту. Когда Брюс отворил входную дверь, Эмбер услышала стук высоких каблучков по лестнице и звонкий голос Джемаймы:
— Лорд Карлтон! Слава Богу, что я нашла вас! У меня для вас поручение от отца…
Эмбер слышала, как Джемайма вошла в каюту и закрыла за собой дверь. Эмбер прижала ухо к двери, чтобы слышать каждое сказанное слово. Ее сердце бешено колотилось от возбуждения и от страха быть пойманной за подслушиванием.
— О Брюс! Я узнала, что вы завтра отплываете! Я просто не могла не прийти к вам!
— Не надо было приходить, Джемайма. Тебя могли увидеть, к тому же я так занят, что у меня нет ни одной свободной минуты. Я зашел сюда в каюту, только чтобы взять кое-какие бумаги. А, вот они. Пошли, я провожу тебя до кареты.
— Но Брюс! Ведь вы завтра уплываете! Я должна была увидеться с вами еще раз! Где угодно! Я буду в таверне «Краун» сегодня в восемь вечера. В нашей комнате, той же самой.
— Извини меня, Джемайма, я не смогу прийти. Клянусь, я слишком занят — мне надо посетить Уайтхолл, и мы отплываем до восхода солнца.
— Ну тогда сейчас. О Брюс, прошу вас! Только один разок…
— Тише, Джемайма! В любой момент сюда могут прийти Сэм и Роберт. Ведь ты не хочешь, чтобы они застали тебя здесь со мной.
Наступила пауза, Эмбер слышала, как Брюс подошел к двери, открыл ее, потом сказал:
— О, извини, я не видел, что ты уронила перчатку.
Джемайма не ответила, они вышли.
Эмбер подождала, чтобы убедиться, что они ушли, потом вернулась в каюту Брюса.
Ощущение собственной безопасности мгновенно растворилось в яростной ревности. Значит, он все-таки спал с ней! Грязный негодяй! А какова эта дрянь, Джемайма! Соплячка! Да чтоб ты сгорела!
Когда Брюс вернулся, он застал Эмбер, сидевшей на письменном столе, уперев ноги в кровать и подбоченясь. Она взглянула на него так, будто ожидала, что он должен опустить глаза долу и покраснеть от стыда.
— Ну! — грозно сказала она.
Брюс пожал плечами и закрыл дверь.
— Вот, значит, чем ты был занят всю прошлую неделю! — Она неожиданно встала, прошла через комнату и повернулась к нему спиной. — А говорил, что не собираешься совращать ее!
— Я и не собирался.
— Ах, он не собирался! Да ведь она только что сказала… — Эмбер резко повернулась к нему.
— Я не собирался ее совращать. Послушай, Эмбер, у меня нет времени на ссоры. Недели две назад, как-то утром Джемайма явилась в дом Элмсбери и велела доложить о себе как об Эмбер. Ты, конечно, считаешь, что я должен был с негодованием выгнать ее из своей спальни, но я не сделал этого. Бедное дитя, она была так несчастна, что ее выдают замуж за Джозефа Каттла. Она была уверена, что влюбилась в меня. Вот и все.
— Тогда как насчет таверны «Краун» и «нашей комнаты»? — последние слова Эмбер с издевкой произнесла голосом Джемаймы.
— Мы встречались там три-четыре раза после того эпизода. Если хочешь знать подробности, спроси у Джемаймы. А у меня нет на это времени. Пошли, мне надо на палубу.
Когда он повернулся к двери, Эмбер бросилась к нему, схватила за руки.
— Брюс! Прошу тебя, дорогой, не уходи так, не попрощавшись…
Полчаса спустя они вернулись к ее карете, он помог ей подняться.
— Когда ты снова будешь в Лондоне? — спросила она.
— Не знаю. Через несколько месяцев. Я найду тебя, когда вернусь.
— Я буду ждать тебя, Брюс. О, дорогой мой, будь осторожен! Береги себя. И думай иногда обо мне…
— Да, конечно.
Он отступил на шаг, закрыл дверцу кареты и велел кучеру трогать. Карета покатилась, он улыбнулся Эмбер, когда та высунула голову из окошка.
— Потопи тысячу голландцев! — крикнула она. Он засмеялся:
— Постараюсь!
Он помахал ей рукой, повернулся и пошел обратно на корабль. Толпа на пристани сомкнулась, и Брюс исчез из виду.
