— Запись про меня. Сто тысяч. Калабрезе ни за что не должен узнать про долг. Если узнает, я покойник.
— С чего это? — удивляется Кэллан.
— Эти деньги — его, — объясняет Персик. — Шихэн утаил пару сотен от Поли. Я их у Мэтта занял.
— Значит, ты обдирал Поли Калабрезе, — делает вывод Кэллан.
— Мы, — поправляет Персик.
— О господи боже!
Даже О'Боп чуть подувял.
— Ну, не знаю, Джимми, — тянет он.
— Какого хрена? — вопрошает Персик. — Чего ты там еще не знаешь? Мне был приказ шлепнуть вас, ребята. А я его не выполнил. Меня только за одно это могут убить. Я спас ваши поганые шкуры. Два раза. Сначала не убил вас, а потом убрал Мэтти Шихэна за вас. А ты еще чего-то там не знаешь?
Кэллан уставился на него.
— Значит, эта встреча, — говорит он, — сделает нас или богатыми, или мертвыми.
— Ну, что-то в этом роде, — соглашается Персик.
— Вот так хрен! — заключает Кэллан.
Богатый или мертвый.
Что ж, бывает выбор и похуже.
Встреча назначена в задней комнате ресторана в Бэнсонхерсте.
— Гнездо мафии, — комментирует Кэллан.
Да, очень удобно. Если Калабрезе решил убить их, ему только и требуется выйти и захлопнуть за собой дверь. Он выйдет через парадную дверь, а наши тела вынесут через черный ход, думает Кэллан, пока перед зеркалом пытается соорудить узел галстука.
— Ты вообще когда-нибудь раньше надевал галстук? — спрашивает О'Боп. Голос у него прерывается, ладони вспотели.
— А то. На первое причастие.
— Тьфу, дерьмо! — О'Боп пытается помочь и просит: — Ты повернись. Я так не могу завязывать, со спины.
— У тебя руки дрожат.
— Да еще как!
На встречу они идут «голенькими». Стволы полагаются только людям босса. А значит, прикончить их будет еще легче.
Не то чтобы они собираются отправиться на встречу совсем уж беззащитными. Прихватывают с собой Бобби Ремингтона и Толстяка Тима Хили. А еще одному парню из квартала, Биллу Боэну, приказано патрулировать на машине около ресторана.
О'Боп раздает четкие и ясные инструкции:
— Если из парадной двери первым выйдет кто-то другой, не мы — убейте их.
И еще одна предосторожность: Бэт и ее подружка Мойра закажут столик в общем зале ресторана. В сумочках у них будут пистолеты: у одной двадцать второго калибра, у другой сорок четвертого. Так, на всякий случай, если дельце стухнет, а у парней появится шанс выскочить из задней комнаты.
Как выражается О'Боп:
— Если мне суждено отправиться в ад, я хочу уехать туда в битком набитом автобусе.
До Квинса они добираются на метро, потому что О'Боп заявляет, что не желает после удачной встречи сесть в свою машину и вместе с ней отправиться на небеса.
— Итальянцы не пользуются бомбами, — старается убедить его Персик. — Это все ирландские фокусы.
О'Боп напоминает Персику о своем ирландском происхождении и отправляется на метро. Они с Кэлланом выходят в Бэнсонхерсте и шагают к ресторану, а когда заворачивают за угол, О'Боп бормочет:
— Да чтоб тебя. Вот дерьмо!
— Что такое?
Перед рестораном топчутся четверо или пятеро мафиози. Кэллан роняет что-то вроде: «Ну и что с того? Перед мафиозными ресторанами всегда толкутся ребятишки. У них
— Да тут Сол Скэки! — говорит О'Боп.
Огромный, мощный детина чуть за тридцать, с глазами голубыми, как у Синатры, и серебристыми волосами, слишком коротко для мафиози постриженными. Он и похож на мафиози, думает Кэллан, и в то же время вроде и
— И кто таков? — спрашивает он у О'Бопа.
— Служит в «Зеленых беретах» дерьмовым полковником.
— Дуришь меня.
— И вовсе нет. И он гангстер. У него тонна медалей за Вьетнам. Если они решат сбросить нас со счетов, то Скэки вычитанием и займется.
Обернувшись, Скэки видит их. Отделившись от группы, он подходит к О'Бопу и Кэллану, улыбается и говорит:
— Джентльмены, милости прошу. Без обид, но мне полагается проверить, что под мышками у вас пусто.
Кэллан, кивнув, поднимает руки. Заученным движением Скэки обхлопывает его до самых щиколоток, потом проделывает то же самое с О'Бопом.
— Хорошо, — заключает он. — Ну что, пошли на ланч?
И ведет их в задний зал ресторана. Зал этот Кэллан видел чуть ли не в пятидесяти обалденных киношках про мафию. Фрески на стенах изображают безмятежные пейзажи солнечной Сицилии. Посередине длинный стол, накрытый скатертью в красно-белую клетку. Бокалы, чашки для эспрессо, маленькие брусочки масла, уложенные на тарелки со льдом. Бутылки красного, бутылки белого.
Хотя пришли они точно — минута в минуту, — парни уже сидят за столом. Персик, нервничая, знакомит их с Джонни Боем Коццо, Демонти и парой других. Потом открываются двери, и входят двое гангстеров-боевиков, грудь у обоих точно коровьи туши в мясной лавке, а за ними появляется Калабрезе.
Кэллан украдкой косится на Джонни Боя, ему кажется, что тот как-то злорадно ухмыляется. Но все обнимаются, целуются по сицилийскому обычаю. Калабрезе усаживается во главе стола, и Персик всех представляет.
Кэллану не нравится, что Персик испуган.
Персик называет их имена, Калабрезе поднимает руку и объявляет:
— Сначала пообедаем,
Даже Кэллану приходится признать, такой вкусной еды он в жизни не ел. Для начала подали щедрые порции закусок: проволоне [44], прошутто [45] и сладкий красный перец. Таких тонюсеньких рулетиков из ветчины и крошечных помидорок Кэллану видеть не доводилось.
Официанты входили и выходили, точно монашки, прислуживающие Папе Римскому.
Когда с закусками покончили, наступила очередь пасты. Ничего необычного: так, маленькие пиалы со спагетти в красном соусе. Потом подали куриную пиккату — тонкие ломтики куриной грудки в белом вине с лимоном и каперсами и запеченную рыбу. Следом еще один салат и, наконец, десерт — огромный белый торт, пропитанный анисовой водкой.
Все это вносили и выносили вместе с винами, и когда официанты подали эспрессо, Кэллана совсем разморило. Калабрезе сделал длинный глоток кофе, после чего сказал:
— А теперь скажите, почему я не должен убивать вас, парни.
