— Есть только один способ это выяснить, — говорит Арт.
Сделав еще один шаг к краю обрыва.
— Никакого расследования связи Барреры с кокаином не будет, — добавляет он. — Уяснили?
Эрни и Шэг смотрят на него в недоумении, но оба кивают.
— В ваших записях не должно быть даже упоминания его имени, никаких заметок. Мы гоняемся только за марихуаной. А потому, Эрни, разрабатывай свои мексиканские источники. Посмотри, не всколыхнет ли имя Барреры тревогу. Шэг, ты занимаешься самолетом.
— А как насчет слежки за Баррерой? — спрашивает Эрни.
Арт качает головой:
— Не хочу настораживать его, пока мы не будем готовы. Мы возьмем его в кольцо. Работайте с информаторами, узнайте все о самолете, подбирайтесь к нему. Если еще эти расследования к нему приведут.
Но, черт, думает Арт, ты же прекрасно знаешь, что все нити ведут именно к Баррере.
Серийный номер самолета ДС-4 — 3423VX.
Шэг продирается сквозь джунгли бумаг холдингов, компаний-«ширм» и множества других. И наконец находит авиационную компанию по перевозке грузов под названием «СЕТКО» — «Сервисное Туристикос», приписанную к аэропорту «Аквакейт» в Тегусигальпе, Гондурас.
Перевозчик наркотиков из Гондураса — не большая редкость, чем торговец хот-догами на стадионе в Америке. У Гондураса — «банановой республики» — давняя и заметная роль в истории торговли наркотиками с начала XX века, когда вся страна принадлежала компаниям «Стэндарт Фрут» и «Юнайтед Фрут». Фруктовые компании располагались в Нью-Орлеане, а городскими доками владела мафия, контролируя профсоюз докеров, так что если фруктовые компании желали, чтобы гондурасские бананы не испортились, дожидаясь разгрузки, то под бананами следовало перевозить кое-что еще.
Столько наркотиков прибывало в страну на этих «банановых» пароходах, что героин стал на языке мафии называться «бананом». Ничего удивительного в том, что это самолет гондурасской компании, подумал Арт, зато мы знаем ответ на вопрос — где дозаправляется ДС-4.
Ценной новостью оказались и имена владельцев «СЕТКО».
Ими, как выяснилось, были два партнера — Дэвид Нуньес и Рамон Мэтти Балластерос.
Нуньес — кубинский эмигрант, живущий в Майами. В этом нет ничего экстраординарного. Необычно то, что Нуньес участвовал в «Операции 40», организованной ЦРУ, в которой бывших граждан Кубы тренировали, как утвердиться и захватить политический контроль после успешного вторжения в Залив Свиней. Операция провалилась. Кто погиб на побережье, других расстреляли. И лишь немногим счастливчикам удалось перебраться в Майами.
Нуньес оказался в их числе.
А досье на Рамона Мэтта Балластероса Арту и читать было ни к чему. Он отлично помнил, что Мэтт был химиком у
О'кей, думает Арт, эти двое явно наши клиенты. Крупный наркодилер владеет авиалинией, которую он использует для доставки кокаина в Майами. Но, по крайней мере, один самолет «СЕТКО» постоянно летает в Гвадалахару, а это уже не совпадает с официальной линией наркоуправления.
Следующей обычной процедурой было бы позвонить в офис наркоуправления в Тегусигальпу, Гондурас, но это невозможно, потому что его закрыли в прошлом году «из-за отсутствия дел». И Гондурасом и Сальвадором теперь управляют из Гватемалы, и Арт предоставляет принять решение Уоррену Фаррару, шефу-резиденту в Гватемале.
— «СЕТКО», — бросает в трубку Арт.
— И что с ней такое? — спрашивает Фаррар.
— Надеялся, ты мне расскажешь.
Повисает пауза, которую Арту так и хочется назвать «беременной», и наконец Фаррар разрожается:
— Я не могу высовываться, Арт, и играть в твои игры.
Вот как? — недоумевает Арт. И почему же, черт побери? У нас одних конференций устраивается в год по восемь тысяч, и все ради того, чтоб мы могли высовываться и играть заодно друг с другом именно в таких делах.
И он делает выстрел наугад.
— Скажи, Уоррен, почему закрыли офис в Гондурасе?
— На что ты, хрен дери, намекаешь, Арт?
— Сам не знаю. Потому и спрашиваю.
Потому что мне пришло в голову: а не было ли это компенсацией для Мэтта, профинансировавшего президентский переворот? И новое правительство вышвырнуло Управление по борьбе с наркотиками из страны.
Вместо ответа Фаррар кладет трубку.
Что ж, преогромное тебе спасибо, Уоррен. Чего это ты так разнервничался?
Затем Арт звонит в Отдел помощи наркотикам Госдепартамента, название, отягощенное такой язвительной иронией, что ему рыдать хочется. Они очень вежливо, на своем бюрократическом языке, посылают его на три буквы.
Потом — в ЦРУ, в Отдел по связям, излагает свою просьбу и уже днем получает ответный звонок. Чего он не ожидал — звонок этот от Джона Хоббса.
Самого Хоббса.
Хоббс руководил операцией «Феникс». Арт несколько раз передавал ему информацию. Хоббс даже предлагал ему работу после того, как Арт год прожил в стране, но тогда его поманило наркоуправление, и Арт ушел к ним.
Теперь Хоббс — шеф ЦРУ в Центральной Америке.
Что вполне понятно, думает Арт. Сторонника «холодной войны» отправляют туда, где идет «холодная война».
Они несколько минут ведут светский разговор (Как Элсия и дети? Как тебе Гвадалахара?), потом Хоббс спрашивает:
— Чем мы можем помочь, Артур?
— Подумал, может, вы сумеете помочь мне зацепить грузовую авиакомпанию под названием «СЕТКО», — говорит Арт. — Владелец Рамон Мэтт.
— Да, мои люди уже передали твою просьбу, — говорит Хоббс. — Ответ, боюсь, отрицательный.
— Отрицательный?
— Да, — подтверждает Хоббс.
Ну да, у нас нет «бананов», думает Арт. Сегодня у нас нет «бананов».
— У нас ничего нет, — продолжает Хоббс, — на «СЕТКО».
— Ладно, спасибо, что позвонил.
Тут Хоббс спрашивает:
— А ты что-то накопал про нее, Артур?
— Я получил несколько сигналов, — лжет Арт, — что «СЕТКО», возможно, перевозит марихуану.
— Марихуану?
— Ну да. Только марихуана теперь и осталась в Мексике.
— Что ж, Артур, удачи тебе. Извини, что ничем не сумели помочь.
— Спасибо, что хоть попытались.
И Арт кладет трубку, удивляясь, с чего это вдруг шеф ЦРУ в Латинской Америке урвал время от своего трудового дня, целиком занятого попытками свергнуть сандинистов, и лично ему позвонил, а сам нес какую-то галиматью.
Никто не желает распространяться о «СЕТКО», размышляет Арт, ни мои коллеги в Управлении по борьбе с наркотиками, ни Госдепартамент, ни даже ЦРУ.
