загородном клубе Ферн в молчаливой тоске наблюдала, как Росс танцует с Ларейн, поразившей в тот вечер всех своим роскошным темно-красным нарядом.
Присев рядом с Ферн и вставив в тонкий мундштук сигарету, Дженифер сказала:
– Тетя Вина говорит, вы с Россом чудесно провели время в Нью-Йорке.
– Да, чудесно, – ответила Ферн, сделав глоток из своего бокала и почувствовав во всем теле напряжение, когда музыка окончилась и Росс с Ларейн направились в бар, где уселись на высокие табуреты.
– У Росса ведь полно друзей в Нью-Йорке, так что от светской жизни вам, наверное, покоя не было? – Дженифер выдохнула легкий клуб дыма. Она заметила, что сначала Ферн нервно хваталась за бокал, потом за пепельницу, а теперь вот беспокойно крутила на пальце сапфировое кольцо. Замужество изменило ее. Раньше она казалась такой невозмутимой и безмятежной, теперь же была напряжена, как молодая актриса, со страхом ждущая результатов первых кинопроб… Да и похудела она сильно. – Ты чего-то боишься, Ферн. Так чего же? – в упор спросила ее Дженифер.
Поначалу Ферн смутилась, но потом поняла, что может говорить откровенно.
– А все очень просто, Дженифер, – ответила она. – Росс женился на мне вовсе не потому, что любит.
– Ну что ты говоришь, Ферн?! Ведь у тебя такое огромное преимущество перед Ларейн! А ведь именно ее ты боишься!.. Я это точно знаю. Но ты вполне можешь удержать Росса – и внешностью, и нежностью, и близостью, – ведь вы живете вместе!.. Ты можешь заставить его любить себя!
– А мне вот что-то не верится, что человека можно заставить кого-то полюбить. – Ферн покраснела, поняв, что не в силах признаться даже доброжелательно-искренней сестре Росса в том, что они никогда еще не занимались любовью.
– Послушай, милая, – Дженифер стряхнула пепел где-то в районе пепельницы (она была ужасно близорука и сегодня не прихватила с собой очков), – я не часто рассказываю людям о своем собственном браке, но скажу тебе откровенно, он не был таким уж счастливым, за исключением последнего года. Видишь ли, мой муж был намного старше меня, он вел активную светскую жизнь, и его окружало множество настоящих красавиц. Я никогда не чувствовала себя спокойной с ним и давала ему это понять. Зачастую я вела себя агрессивно, злилась, ревновала, а потом до меня постепенно дошло, почему Грэм женился на мне. Я не была красивой. Я снималась в кино, играла роли, но у меня никогда не было такого таланта, за который дают «Оскара». У меня были деньги, но у Грэма их было во много раз больше. Он женился на мне именно потому, что хотел этого, и, когда я это поняла, наш последний год прошел как один длинный медовый месяц. За эти двенадцать месяцев мы прожили целую жизнь. – Дженифер улыбнулась, и в ее карих глазах появилась нежность, потом она вдруг резко сказала: – Росс женился на тебе, Ферн, но насчет истинной причины этого поступка ты можешь ошибаться.
От разговора с Дженифер на душе у Ферн потеплело, и в таком приподнятом настроении она прожила несколько дней, пока в их бунгало не пришла посылка – свадебный подарок от Ларейн. Ферн едва могла смотреть в сторону Росса, когда, открыв коробку, извлекла оттуда шелковое покрывало с оборочками для супружеской постели.
Приподняв его пальцами за оборку, Росс усмехнулся:
– Да, у Лари всегда было хорошо с чувством юмора, – и ушел к себе в кабинет.
А Ферн, закусив от досады губу, все ждала, когда он снова начнет стучать на машинке, но из его кабинета доносились лишь аромат сигарного дыма и тишина. И Ферн представила себе, как он сидит, растянувшись в кресле, пускает кольцами дым в потолок и с тоской вспоминает прежние дни, когда они с Ларейн любили друг друга.
Ферн сложила покрывало в коробку и убрала в шкаф, где хранились остальные свадебные подарки. Сейчас, как никогда, она почувствовала, что не может пользоваться этими милыми вещицами, которые им надарили люди. Зеленый с синим китайский фарфоровый сервиз, полученный от тети Росса, бокалы для вина, подаренные доктором Лэндзом, роскошный старинный подсвечник, привезенный от Брунхиллов, – его Ферн особенно не терпелось достать из шкафа, ей нравилось, что он был сделан в виде двух изящных женских фигурок. Была еще изысканная фарфоровая чаша в форме раскрывшейся лилии – подарок Дианы и Джефа. Ни один из этих трогательных подарков, которым позавидовала бы любая новобрачная, Ферн до сих пор так и не использовала.
Как-то днем в субботу ей позвонила Диана и спросила, не хотят ли они поехать с ней и Джефом на пикник. В тот день Росс обедал в Голливуде с издателем одного из журналов, но Диану это не остановило – она считала, что Ферн вполне может поехать на пикник и без мужа.
– Что же бедному Джефу любоваться мной одной? – весело рассмеялась Диана в трубку. – Знаешь, последние две недели у него был такой плотный график, что я придумала этот пикник нарочно, чтобы вывезти его на свежий воздух. Мы с тобой и Гиги можем прогуляться, а бедняжка Джеф пусть себе спит. Знаешь, он обожает спать, лежа на солнышке.
Ферн не могла не признать удачной идею провести часть дня на природе, поэтому она поблагодарила Диану за приглашение и сказала, что начнет собираться.
Дожидаясь Диану и Джефа, которые должны были заехать за ней на своей спортивной машине, Ферн написала Россу записку и переоделась. Когда подъехавший Джеф просигналил ей, Ферн выскочила навстречу друзьям, так небрежно хлопнув дверью, словно всей душой хотела убежать из этого дома хотя бы на некоторое время. Гиги приветствовал ее радостным лаем с заднего сиденья, и уже через мгновение машина с ревом сорвалась с места.
Они остановились в живописном местечке с буйными зарослями ракитника и вереска. Делила снарядила их провизией от души, положив в сумку жареных цыплят, огромные помидоры, немыслимое количество сандвичей, крохотные маринованные огурчики и несколько банок легкого пива. Пиво в дороге успело нагреться, и они охладили его в речушке, подвесив пакет на одной из веток ивы, склонившейся над самой водой. После еды Джеф поступил именно так, как предсказывала Диана, – растянулся на траве и уснул.
Склонившись над ним, Диана долго изучала его совсем еще юношеское лицо, потом тихонько пробормотала:
– Веснушчатый и лопоухий мальчишка, спешащий на помощь людям, когда они больны… Как же я люблю тебя!..
Ферн лежала на спине, глядя в ясное небо, и ей хотелось оказаться на месте Дианы. Чтобы ее так же любили и чтобы она так же могла выразить свои чувства незамысловатыми, искренними словами. Диана поймала брошенный украдкой взгляд Ферн и закусила губу. Она догадывалась, что Ферн уже не так счастлива, как прежде, что Росс затаил на нее обиду из-за той проклятой заколки, и, поскольку ее собственные чувства к Джефу придали ей зрелости, она понимала, что Ферн мучается… Конечно, Диана не могла знать, насколько тяжелы мучения Ферн, всерьез уже решавшей для себя, как долго еще сможет она прожить в бунгало с Россом, который ведет себя вежливо, но совсем как посторонний.
Положение Ферн становилось еще более невыносимым оттого, что она сама не была человеком холодным. Она страстно хотела, чтобы ее отношения с мужем были полны согласия и сердечности, – ведь она любила это го человека! Но последние искры надежды угасли в ее сердце от холодного дуновения его недавней обиды, и Ферн начала понимать, что им придется расстаться. Да, она вернется в Англию и спокойно даст согласие на развод, чтобы забыть обо всем раз и навсегда.
– Не хочешь прогуляться? – спросила Диана.
– Почему бы и нет?
Ферн поднялась с земли, и они направились к высоким зарослям вереска. Гиги весело бежал за ними. Они поднялись на холм, откуда открывался вид на долину со множеством огородов. Вода из огромных распылителей сверкала на солнце, словно бриллиантовая россыпь, а работавший в поле огородник помахал широкополой шляпой двум тоненьким фигуркам, чьи силуэты обозначились на холме на фоне ясного синего неба. Диана ответила ему и неожиданно вскрикнула: Гиги, что-то вынюхивавший до того в ближайших камнях, вдруг судорожно бросился оттуда, визжа и скуля. Ферн успела заметить длинное пятнистое тело змеи, проскользившее в траве со злобным шипением.
– Она укусила Гиги! – закричала Ферн, тут же убедившись в правоте своих слов: на тельце собаки были видны страшные следы укуса.
Ферн бросилась догонять испуганное животное, а Диана побежала будить Джефа. Прошло не меньше
