– Все очень просто – я ужинаю у… друга.
Эта пауза, явно с намеком, навела Ферн на догадку, заставившую ее побелеть как полотно. У друга? У Ларейн! Он имел в виду Ларейн!
– Росс, что случилось? Почему ты за целый день не заехал домой? – Две слезинки скатились по щекам Ферн.
– Возможно, мне просто не хотелось ехать домой, Ферн.
– Милый, быть может, у тебя на душе есть что-то, чего ты не можешь сказать мне? – тревожно спросила Ферн.
– Ферн, не надо этих ласковых обращений, – резко оборвал ее Росс. – И у меня действительно есть о чем поговорить с тобой. Но только не сейчас. Меня не жди. Возможно, я вернусь поздно.
И он положил трубку, даже не положил, а бросил. Дрожащей рукой Ферн тоже положила трубку и долго стояла в сгущающихся сумерках, одинокая и испуганная.
Поведению Росса она могла найти только одно объяснение – он каким-то образом узнал о ее поездке в Марина-Бич и, оскорбленный тем, что был обманут, в сердцах поехал к Ларейн!
Ферн медленно побрела в спальню и там без сил упала на кровать. Уткнувшись лицом в покрывало, она хотела выплакаться, дать выход нависшему тяжестью отчаянию, но слезы превратились в камни, застыв в ее глазах.
«Ошибки не всегда можно исправить, – помнится, предостерегал ее Кен. – А сожаление – не лучший попутчик в жизни».
Накопившаяся тревога и отчаяние взяли свое, и Ферн неожиданно для себя погрузилась в сон. Она спала, лежа поперек кровати, подложив под голову руки и свесив с постели загорелые ноги.
Проснулась Ферн – так же внезапно – несколько часов спустя. На ночном столике горела лампа, и, подняв голову, Ферн увидела стоящего у окна Росса. Его пристальный взгляд был устремлен на нее, во рту дымилась сигара. Лицо его было суровым и чужим, черты его, казалось, обрели твердость мрамора.
Ферн села на постели. Росс продолжал смотреть на нее – на растрепавшиеся во сне волосы, на встревоженные лавандовые глаза…
– Ты лгунья, Ферн! – сказал он жестко, чеканя каждое слово.
Ферн вздрогнула, а он продолжал:
– Ты сказала, что ночевала здесь, в бунгало, одна в ту ночь, когда я был у Брунхиллов во Фриско. Ты выставила все так, будто перенервничала из-за грозы, и я чувствовал себя чуть ли не садистом оттого, что оставил тебя одну… – Золотистые огоньки в его глазах превратились в пляшущие языки пламени. – Это ж надо было так посмеяться надо мной! Ведь ты была не здесь, и далеко не одна! Ты была в Марина-Бич с Кеном Маквикаром!
Ферн буквально трясло от отчаяния, тем более что она не могла отрицать этих обвинений.
– И с твоей стороны, дорогая моя, было куда как неблагоразумно остановиться в одном отеле с этой сплетницей Глэдис Хэммонд, – продолжал Росс. – Сегодня утром на крыльце у тети Вины она буквально захлебывалась слюной, пока рассказывала мне, что я женился на изменнице и лгунье.
– Росс! – Его имя прозвучало как крик сердца. – Дай мне объяснить…
– Объяснить? Что? Что ты провела ночь в объятиях Кена Маквикара, пока я был самым удобным образом устранен с вашего пути? – Выдохнув клуб дыма, Росс смерил ее презрительным взглядом, прилившая к виску кровь четче обозначила края шрама. – Или ты скажешь, что в последнюю минуту передумала и пошла на попятную? Неужели у тебя не хватило смелости довести до конца свое маленькое приключение?
Болезненный румянец залил лицо Ферн.
– Как ты жесток, Росс! – в отчаянии воскликнула она. – Жесток и совершенно не прав!
– Тогда зачем ты лгала мне? Зачем дала понять, будто была здесь одна, когда на самом деле проводила время в Марина-Бич с мужчиной, за которого в свое время чуть не вышла замуж? А не кажется тебе, что в моем положении проще всего прийти к очевидному выводу, что ваша встреча была запланирована заранее и должна была остаться тайной для меня?
– Она не была запланирована, и я хотела рассказать тебе о ней, но решила, что ты обязательно подумаешь то, что подумал сейчас.
– Какая ты умная!
– Росс, перестань!
Она стояла на коленях на постели, словно первозданное существо, взывающее к милости бога, которого оно разгневало, и Росс даже в гневе невольно восхищался ее красотой – изящными загорелыми руками, нежной шеей и подернутыми пеленой слез лавандовыми глазами.
– Пойми, Росс, – умоляюще сказала Ферн, – когда ты уехал в Сан-Франциско, я почувствовала себя такой одинокой! А карнавал в Марина-Бич показался мне чем-то веселым и забавным, вот я и поехала туда на экскурсионном автобусе и там совершенно случайно встретила Кена. А потом разразилась эта ужасная буря, и мы не могли вернуться в Кэп-Фламинго. Я даже не могла позвонить тебе – молния повредила телефонные линии. Я… поступила неправильно, не сказав тебе, что была там, но я боялась…
– Какая чушь! – грубо перебил ее Росс.
– Я боялась, Росс, – спокойно повторила она. – Боялась, что ты не поверишь мне, когда я скажу тебе правду. Тем более, что речь шла о Кене – ведь ты знаешь, что когда-то мы с ним встречались.
– «Встречались» – это мягко сказано. Тебе не кажется, Ферн? Однажды ты призналась мне, что он почти открыл для тебя дверь в рай.
Ферн покраснела и потупилась. Ей хотелось сказать: «Кен только приоткрыл дверь в рай, а ты… провел меня туда». Но она не могла сказать этого и потому, не глядя в его сторону, проговорила:
– Ну и что нам теперь делать, Росс?
До сих пор он смотрел на нее не отводя взгляда, но после этих слов отвернулся и швырнул недокуренную сигару в окно.
– Не знаю, Ферн. Похоже, мы оказались на перекрестке, и я пока не знаю, в какую сторону нам повернуть. – Он прошел мимо ее кровати к двери.
– Росс, можно мне узнать: ты весь вечер пробыл у Ларейн?
Он не обернулся, зато Ферн увидела, как напряглись его плечи. Сначала, как ей показалось, он хотел ответить, но потом только пожал плечами и ушел к себе, плотно притворив за собой дверь.
Ферн держалась рукой за горло, и ей хотелось, чтобы у нее нашлись силы заплакать. Она потеряла человека, которого с такой силой полюбила в Монтерее, и боялась завтра и в последующие дни столкнуться с другим, чужим человеком, который мог в любое мгновение сказать: «С этого момента каждый из нас пойдет своим путем. Мы заключили этот брак с определенной целью, и он сполна послужил ей».
В пятницу утром Ферн получила телеграмму от Рика Скэнлена, мужа Брайони. Их малыш Фрэнки лежал с тяжелым воспалением легких, и Брайони хотела, чтобы ее сестра, если это возможно, была рядом с ней.
– Росс, я еду домой, в Англию, – сообщила мужу Ферн.
Он только кивнул в знак согласия, но поехать вместе не предложил. Росс позвонил в аэропорт и умудрился заказать ей билет на ближайший дневной рейс, потом отправил ее зятю телеграмму, в которой указал время прибытия самолета в лондонский аэропорт.
Когда Росс зашел к Ферн в спальню, она паковала чемодан, лицо ее было осунувшимся и озабоченным.
– Бедняжка Фрэнки в общем-то никогда не отличался крепким здоровьем, – сказала она Россу, убирая в чемодан платье. – Так что я даже не особенно удивлена случившимся, но несчастная Брайони… она сейчас, наверное, на грани помешательства!
– Тебе неплохо было бы чего-нибудь выпить, Ферн.
Росс вышел ненадолго и принес ей стаканчик бренди. Натянув юбку и нервно застегнув «молнию», Ферн с благодарной улыбкой взяла у него бренди и выпила, после чего надела пиджачок. Наблюдая за ней, Росс хмуро отметил про себя, что такая одежда вряд ли подходит для английского октября. Распахнув гардероб, он достал оттуда красивое леопардовое пальто, которое купил ей в Нью-Йорке.
– В Англии ты почувствуешь холод сразу же, – грубовато-сердитым голосом проговорил он, накидывая пальто ей на плечи.
Лучик надежды блеснул в душе Ферн. «А может… тебе поехать со мной?» – хотелось крикнуть ей, но он
