– Твоя тетка никогда не нравилась мужчинам, но хуже всего то, что она не умеет прощать, – тихо заметил он.
Он попал в самую точку, и Тине это понравилось, очень понравилось, потому что она всегда боялась попасть в классическую ситуацию, когда чувство долга обязывает девушку-сироту посвятить свою жизнь наставнице с ледяным сердцем. Тина прекрасно понимала и то, что ее преданность тетушке Мод вряд ли когда-либо будет оценена и вознаграждена, но все же не могла покинуть эту старую, не имеющую друзей женщину.
– Неразумно прятаться от жизни только потому, что этого хочет твоя тетушка, – продолжал проницательный приезжий, который так неожиданно ворвался в ее жизнь и вот-вот исчезнет навсегда. – Приходить сюда, чтобы часок-другой помечтать, – не выход. Попробуй хотя бы провести каникулы за границей. Или иностранцам, по мнению твоей тетушки, нельзя доверять?
Когда Тина робко улыбнулась, пожав худыми плечиками, насмешливый собеседник оценивающе посмотрел на тонкие линии ее лица.
– А сколько тебе лет? – внезапно спросил он, словно решив, будто девушка слишком молода, чтобы прислушаться к его словам.
Она честно ответила.
– А что будет, если ты захочешь выйти замуж? Наверно, ты об этом подумываешь?
– Только не сейчас. – Она усмехнулась, и ее бледное личико чуть покраснело. – Послушайте, не слишком ли это странный разговор для совершенно незнакомых людей? Уверена, что в действительности вам дела нет до моих проблем.
– Немного походит на сцену из романа, правда? – Вересковая трубка пыхнула дымом. Его манера говорить свидетельствовала о богатстве, опыте и знании женщин. – Мы говорим так потому, что вышли в полдень посмотреть на корабли, потому, что я уловил твою тоску, и потому, что я опытный лоцман, который поможет тебе выбрать верный курс. Ты ведь увязла в этом болоте, да, детка? И ты мечтаешь из него выбраться, пока не превратилась в унылую копию своей тетушки. А все к тому идет – если ты продолжишь сидеть сложа руки.
Тина поежилась, представив эту ужасную перспективу, и ей показалось, будто на мыс набежали облака и море потемнело. Как мрачно ее будущее на Дольче-авеню, в комнатке с темными обоями и под постоянным присмотром ворчливой тетушки! Да, она хотела отсюда выбраться, пока молода и полна надежд, но разве можно оставить вечно больную тетушку?! Как раз сейчас старушка лежала в больнице, ожидая результатов обследования на необходимость операции.
К предложению лечь в больницу тетушка Мод отнеслась без энтузиазма, но врач настаивал на госпитализации. При воспоминании об этом Тина в который раз почувствовала боль, потому что тетушка вбила себе в голову, будто племянница не хочет за ней ухаживать.
– Ты эгоистка, как твоя мать! – упрекала она. – Погулять да покрасоваться – только об этом и думаешь.
Родители Тины погибли в автомобильной катастрофе, и у тетушки Мод уже давно вошло в привычку пенять Тине на сходство с матерью, которая была гораздо моложе Джорджа Мэнсона и намного симпатичнее, чем этого хотелось его сестре, тетушке Мод...
– Мне пора. – Тина отвернулась от шумящего серого моря. – Похоже, собирается дождь.
Они пошли бок о бок по продуваемому ветрами мысу, и длинноногий приезжий рассказывал о Вест- Индии, описывая в ярких деталях остров под названием Санта-Моника, где он жил. Незаметно для себя они дошли до торговой площади, и капли внезапно начавшегося дождя упали на лицо весело улыбающейся Тины, когда спутники остановились у его черно-белой деревянной гостиницы. Эта встреча была совсем короткой, но такой запоминающейся!
– Приятно было пообщаться с вами, – улыбнулась Тина. – Если мне не суждено увидеть Санта-Монику, я хотя бы буду знать, как она выглядит.
– Мне также было приятно побеседовать с такой... совсем загрустившей маленькой девочкой. – Он сжал ее тонкую руку длинными сильными пальцами и посмотрел ей прямо в глаза. – Запомни, что я тебе сказал на мысу, – ты хозяйка своей судьбы. Не упусти свой шанс. Молодость так коротка, нельзя терять время.
Он произнес это мягким, проникновенным голосом, и морщинки вокруг его рта на миг, кажется, стали глубже.
Поддавшись внезапному импульсу, Тина спросила:
– Могу я узнать ваше имя?
На его лице появилась улыбка.
– Ты забудешь о случайном собеседнике, если не навесишь на меня таблички с фамилией?
Девушка убрала прядь волос, упавшую на глаза, и покачала головой:
– Ваше лицо я точно не забуду.
– Джон Трекарел, – тихо представился он.
Это имя ворвалось в ее память как вспышка, мгновенно соединившись с коллекцией изумительных бронзовых изделий, снимки которых она недавно видела в журнале. На одной из этих студийных фотографий рядом со своими творениями был запечатлен и сам мастер.
– Вы – скульптор Джон Трекарел! – воскликнула Тина не столько с благоговением, сколько с изумлением.
Его губы сложились в усмешку, и она увидела в спутнике что-то мальчишеское, он на мгновение словно сравнялся с ней в возрасте.
– А ты не собираешься сказать, как тебя зовут? – подколол он. – Или я должен запомнить тебя как девушку на скале?
Она назвалась, и ей было приятно, что скульптор спросил ее имя.
– До свидания, Тина! – Ее пальцы на долю секунды сжали его руку, потом девушка повернулась и не оглядываясь пересекла торговую площадь. Тине незачем было оглядываться. Его худое, смуглое лицо навек врезалось в ее память.
Как только тетушка Мод легла в больницу, Тина заглянула к дружной семейке, жившей по соседству. Китти, старшая дочь, была прехорошенькой девушкой с кучей поклонников, и, как и следовало ожидать, она придерживалась мнения, что Тине следует почаще показываться на людях.
– Ты по рукам и ногам связана своей занудливой теткой, – без обиняков заявила она. – Молодость вот- вот пройдет. Слушай, приходи к нам в танцевальный клуб в пятницу, я познакомлю тебя с классным парнем!
– Спасибо за предложение, Китти, – улыбнулась Тина, – но в пятницу я должна навестить тетушку Мод.
– Ты могла бы прийти в клуб после больницы, – возразила Китти.
– Я... я подумаю, – ответила Тина, но она знала, что не придет в клуб. Ей не хватало той живости, которая так нравится молодым людям, и она никогда не оказывалась в центре внимания парней. Легкий характер и остроумие тоже нельзя было отнести к числу ее достоинств.
Тина каждый вечер навещала тетушку, приносила ей свежие фрукты, которые покупала у отца Китти. Увы, все это оставалось нетронутым. Но когда Тина однажды предложила отдать что-нибудь женщинам на соседних койках, тетушка Мод отрезала, что у тех есть родственники, которые вполне могут принести им фрукты.
Во вторник вечером лечащий врач тетушки Мод пригласил Тину для беседы. Необходимость в операции стала очевидной, а так как у мисс Мэнсон было сильное сердце, то врач не сомневался в благополучном исходе. Он дружески похлопал Тину по плечу и попросил не беспокоиться, но тетушка Мод была уже в летах, поэтому на сердце у Тины скребли кошки.
По субботам Тина не работала, поэтому с раннего утра она занялась домашними делами. Подвязав волосы шарфом, она орудовала тяжеленным пылесосом тетушки Мод. Комнаты были заставлены темной мебелью, принадлежавшей родителям тетушки Мод, и, вытирая пыль, Тина вспоминала о Китти и о том, в каком виде соседка пришла накануне с танцев: губная помада размазана, щеки горят румянцем. Должно быть, тем, кто легко ко всему относится, жить легче, думала Тина, словно наяву видя, как Китти кружилась по спальне в короткой юбке и щебетала, что влюблена в нынешнего дружка.
– Нет такой девушки, которая не мечтала бы в кого-то влюбиться, – рассмеялась Тина.
