расстоянии от кровати.
— Я пришла не для светской беседы! — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал холодно и с достоинством. Ей удалось взять себя в руки. — Джейк, мы должны уточнить пределы допустимого, в роли, которую вы играете. Ситуация абсолютно выходит из-под контроля!
— Жаль, что вы так считаете. Мне казалось, что все идет хорошо!
— Это вам так только казалось! — воскликнула девушка, опять теряя самообладание. — Но взгляните на создавшееся положение с моей точки зрения! После того как вы убедили всех моих родственников, что вы идеальный муж для меня, что, по-вашему, произойдет, когда я сообщу об отмене свадьбы?
Казалось, Джейк всерьез обдумывает этот вопрос.
— Дней десять, они как сумасшедшие будут обсуждать эту новость, а потом найдут другую тему для разговоров, — высказал он свое предположение.
— Возможно, так поступят дальние родственники, но не родители и не сестра! —Барбара почувствовала взгляд Джейка — он явно любовался ее волосами, рассыпавшимися по плечам. Она и забыла, что, укладываясь спать, обычно распускает тугой узел на затылке. — Вам не следовало идти на поводу у мамы, когда она заговорила о дне нашей свадьбы. Неужели вы не понимаете, насколько серьезно она отнеслась к этому сообщению?
Девушка ждала возражений, но Джейк не склонен был вступать с ней в спор.
— Вы правы! — ответил, он, искренне сокрушаясь. — Мне не следовало, бы заявлять ничего такого... Приношу свои извинения! Обычно я хорошо импровизирую, но в этот раз получилось не очень...
Его миролюбивая покорность сняла возможность взрыва.
Барбара приняла его извинения.
— Я не хочу омрачать день свадьбы Энн, устраивая грандиозное выяснение отношений с вами.
— Разумеется! — опять согласился с ней Джейк. — Предлагаю подождать, пока Грег и Энн не поженятся, и тогда спокойно обдумать, как сообщить вашим родителям, что все отменяется.
Он рассуждал чертовски логично, поэтому Барбара почти забыла, почему так негодовала на него.
— А что, если позвонить им, когда вернемся в Лондон? — предложила она. — Стоит ли огорчать их в такие торжественные и важные для них дни? Будет только справедливо, если мы их немного пощадим.
— Хорошая мысль! — сказал Джейк. — Обещаю, если вы захотите, присутствовать при этом трудном для вас разговоре.
Девушка в сомнении подняла брови.
— Не знаю. Боюсь, что в таком случае мама решит, что это простая размолвка, и сохранит тайную надежду на благополучный финал...
— Вы можете, не стесняясь, сваливать всю вину на меня. Скажите, что работа для меня важнее семьи. Что я деспот. Что невозможно требователен в быту. Словом, исчадие ада... А может, стоит намекнуть на мое пошатнувшееся материальное положение, а? Допустимо обанкротился...
— Это не сработает! — ответила Барбара. — Если бы вы неожиданно стали нищим, родители сочли бы, что я обязана остаться с вами и поддержать морально... Нет, лучше скажу им, что вы одержимы погоней за деньгами. Остальное для вас не существует. И что я стала совершенно больной от всех ваших разговоров о деньгах! Это может пройти! Они вообще считают, что настоящая ценность капитала в том, что его можно пожертвовать на исследования в области медицины, например. Или на другие благородные цели.
Джейк задумчиво потер подбородок.
— Довольно забавная мысль — быть отвергнутым, потому что у тебя слишком много денег!
Барбара рассмеялась.
— Как жалко, что на самом деле вы не миллионер! Какой был бы поучительный опыт для вас — получить отставку, потому что человек становится невыносимо нудным, когда без конца говорит, куда выгодно или невыгодно вкладывать деньги! Он вскинул брови.
— Полагаю, это действительно уникальный опыт для миллионера! — Но иронии в его голосе она не уловила. Он зевнул и сладко потянулся, еще раз продемонстрировав свой великолепный торс. — Извините. Тут, в Англии, такой непривычный для меня климат, что к вечеру я буквально как выжатый лимон. Если говорить о Штатах, я сплю там не более четырех-пяти часов в сутки, и мне хватает.
— Я бы не сказала, что день для вас был утомительным, — заметила Барбара. — Наоборот, у меня создалось впечатление, что вы наслаждались каждой его секундой, даже чересчур.
— Я не знал, что вы так пристально наблюдаете за мной!
— Мне нужно было быть рядом на случай, если вы допустите какой-нибудь промах! — быстро объяснила она. — Да и, в конце концов, все считают, что мы знакомы только год, значит, не успели еще надоесть друг другу. Логично?
— Конечно. У вас симпатичная семья, Барбара. Все такие разные характерами, внешностью. А страсть к медицине это у вас что — наследственное?..
Девушка нахмурилась.
— Родители до сих пор не могут понять, какая генетическая катастрофа вынудила меня стать кулинаром.
— Ваши торты с фруктами — результат генетического чуда, а не катастрофы, — поправил ее Джейк и снова широко зевнул. — Не могли бы вы выключить свет, когда будете уходить?..
Барбара немного удивилась такому неожиданному концу разговора. Как никогда, ей не хотелось спать! Скрыв сожаление, она встала с кресла, потянулась к выключателю рядом с кроватью. И тут Джейк слегка коснулся ее запястья.
— Мне бы хотелось, чтобы моя невеста поцеловала меня и пожелала спокойной ночи.
Ничто не мешало Барбаре проигнорировать его просьбу и уйти. Но она не удержалась и склонилась над ним, решив быстро по-сестрински поцеловать его.
В ту же секунду, когда губы девушки коснулись его лба, Джейк привлек ее к себе — не резко, но достаточно для того, чтобы она потеряла равновесие и упала на кровать. Его сильные руки нежно обхватили ее за талию, и Барбара почувствовала себя пленницей.
Глаза мужчины больше не были сонными. Они искрились от смеха и нескрываемого желания.
— Дорогая, в самом деле, разве так женщина целует своего жениха, желая ему доброй ночи? — Он ласково провел рукой по ее шее и приподнял за подбородок ее лицо. — Вот как это делается, дорогая, — пробормотал он.
Барбара ощутила его дыхание у себя на щеках, в уголках глаз... Через секунду, говорила она себе, через секунду я встану и уйду!
— Вот так, а потом так... — шептал Джейк, пока его губы не слились с ее губами. Никто и никогда еще так не целовал ее. Какая-то первобытная, женская первооснова ее существа жаждала, чтобы этот поцелуй длился вечно. Но здравый смысл упрямо призывал встать и уйти. Ни одна благоразумная женщина никогда не позволила бы себе оказаться в такой ситуации! А Барбара все последние годы потратила на то, чтобы доказать самой себе, что она в высшей степени благоразумна.
Если бы она могла говорить, то, разумеется, сказала бы Джейку, чтобы он остановился. Если бы могла поднять руки, то помешала бы его пальцам нежно перебирать ее волосы. И если бы могла пошевелиться, наверняка выскользнула бы из его объятий. Но она была не в силах, ни говорить, ни двигаться. Все, что она могла, — это с неожиданной для себя страстностью возвращать ему поцелуи, которые, увы, слишком откровенно говорили о годах ее одиночества и, о ее неизъяснимом томлении.
В тот миг, когда самообладание покинуло ее вконец, она поняла, что к Джейку оно, как раз возвращается. Не без сожаления отстраняясь от нее и сдерживая дрожь, он нежно отбросил с ее лица волосы.
— Барбара, моя дорогая, — прошептал он, — я не думаю, что именно на это каждый из нас рассчитывал, когда вы вошли в комнату. Как бы мне ни хотелось заняться любовью с вами, мы не должны делать того, о чем вы будете жалеть завтра!
Шум в ушах прекратился, и до сознания девушки постепенно дошло, что Джейк что-то говорит ей. В течение какого-то мгновения, пока она находилась в состоянии радостного возбуждения от его близости, смысл слов не доходил до нее. Потом значение произносимых им фраз подействовало, как ушат ледяной воды. Она быстро отодвинулась на край кровати, совершенно сбитая с толку тем, что так поддалась
