спохватилась. Если ты останешься, а тебе здесь быть не положено, она расскажет доктору Харкнессу, и он доложит психиатру, что твое поведение ненормально. Если такое случится, легко предвидеть, что ты потеряешь все шансы видеться с ребенком.
Последовало долгое молчание.
У нее был такой вид, будто она теряет почву под ногами.
Меньше всего Кэл хотел проявить жестокость, но Диана больна. В зависимости от того, как она отреагирует на его логичные рассуждения, можно будет судить, насколько она пострадала при падении.
К величайшему облегчению Кэла, она кивнула ему и со слезами в голосе произнесла:
Спокойной ночи, мой любимый малыш. До завтра мы не увидимся. Крепко спи. Я люблю тебя.
Она медленно сняла перчатки и халат. Положила их на ближайший стул и села в кресло—каталку. Не говоря ни слова, позволила Кэлу вывезти ее из детской.
Путешествие на четвертый этаж прошло в полном молчании, если не считать медсестру детского отделения, которая поблагодарила Диану за помощь. Кэл знал, что маска на лице Дианы скрывает сокрушительную боль и разочарование.
Господи, как вы долго гуляли, вы, должно быть, хорошо себя чувствуете, миссис Ролинз? — встретила их сестра.
Да, — буркнула Диана, прежде чем Кэл успел что—либо сказать.
Ну как, вспомнили что-нибудь?
Нет.
Это краткое признание раскаленным железом прожгло его насквозь. Он продолжал толкать кресло по направлению к ее палате.
Вы вспомните! — прокричала вдогонку сестра. — Только надо подождать!
Она думала их подбодрить, но Кэл предпочел бы, чтобы никто не говорил об амнезии. Он понятия не имел, что чувствует Диана, потому что она отказывалась общаться, если только дело не касалось ребенка. На данный момент малыш, лежавший наверху, был единственным связующим их звеном.
Ситуация становилась невыносимой. Кэлу требовалось срочно поговорить с Романом.
Когда они вернулись в палату, Кэл заговорил первым, чтобы не дать ей возможности предложить ему уйти.
— Я знаю, что ты не хочешь никакой помощи, поэтому ухожу. Если я тебе понадоблюсь, в ординаторской у медсестер есть мой номер. Приду завтра. До свидания.
— До свидания. С—спасибо, что дал мне повидаться с ребенком.
— Пожалуйста. Я надеюсь, что ты поспишь. Если нет, я принес тебе роман, который ты вчера читала. Он лежит с почтой.
«Не тяни, Ролинз. Уходи, пока тебя не выгнали».
Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы выйти и закрыть за собой дверь. Он прислушался, ожидая рыданий. Прошло минут пять. Все было тихо.
Он не знал, хороший это знак или плохой. Ужас произошедшего утром не давал ему обрести уверенность.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Кэл! — раздался голос Романа. Его-то Ролинзу и нужно. — Диана что-нибудь вспомнила?
— Нет. Сплошное белое пятно, — простонал он. — Я как раз собирался тебе звонить.
— Ты один?
— Да. Еду домой из больницы. Диана не желает меня видеть.
— Возможно, это изменится после новости, которую я тебе сообщу.
Руки вцепились в руль.
— Что за новость? Видит Бог, как мне нужен хоть малейший проблеск надежды!
— Джерард проверил всех женщин, родивших ребенка мужского пола в течение последних шести дней. Ни одна не пропала. Значит, остается предположить, что этого ребенка мать рожала где-то в другом месте.
— Ты вышел на след?
— Нет. Если хочешь знать мое мнение, она скрылась навсегда. Я изучил ее записку. План подбросить ребенка Диане появился не в одночасье. Она пристально наблюдала за твоей женой. Она знала ее привычки и график работы. Значит, она отнеслась к этому серьезно и удовлетворена своим решением.
— Наверное, она очень молода, раз так наивна! Иначе бы понимала, что у Дианы нет законного права взять ребенка. Ирония судьбы в том, что моя жена не хочет считаться с законом. — Голос Кэла дрогнул. — Все, что она хочет, — это быть матерью.
— Возможно, ее желание осуществится, хотя бы временно.
У Кэла глухо стукнуло сердце.
— Что ты имеешь в виду?
— Джерард рассказал ситуацию жене. Уитни собирается быть вашим адвокатом на процедуре усыновления. Сегодня днем она встречалась с судьей Корну. Когда он услышал обстоятельное изложение истории и узнал, что шеф полиции лично поручился за Диану, он дозволил вам временную опеку над подкидышем. Но с одним условием. В течение недели вы должны начать процедуру получения сертификата приемных родителей штата Юта. Завтра Уитни с тобой встретится и поможет заполнить необходимые бумаги.
— Роман... — Его охватило возбуждение. Новость была такой фантастической, что ему стало трудно вести машину. — Ты не представляешь себе, какая это радость... ты даже вооб...
— Могу, могу, — оборвал Роман его излияния. — Аннабелл и Рэнд заходили ко мне. Они сказали, что Диана изменилась до неузнаваемости. Как мы понимаем, ребенок — твоя единственная ниточка к ней.
— Роман, это может спасти ее рассудок. — «А если будет на то Божья воля, то и мой брак». — Я не знаю, как вас всех благодарить...
— Забудь. Диана — наша всеобщая любимица.
Это правда. В Диане есть нечто... Никто не знает этого лучше, чем Кэл.
— Как я понимаю, ты воспользовался своими связями.
— Почему бы и нет? Я сейчас не владел бы большей частью недвижимости на Футхилл-Парквей, если бы не твое вмешательство. Без тебя это было бы неосуществимо. Я не только получил то, что хотел, но у меня появился друг. По счастью, я в хороших отношениях и с шефом полиции Бейлисом, а он без ума от Дианы. Когда я объяснил ситуацию и показал записку, которую она нашла, он велел ни о чем не беспокоиться, он сам проследит за тем, как ребенка увезут из больницы.
— Ты не представляешь, что для нас сделал...
— Я просто делаю свою работу, дальнейшее зависит от тебя.
Кэл содрогнулся.
— Роман, это меня и приводит в ужас. Диана не желает жить со мной. Хочет, чтобы меня в ее жизни вообще не было.
— Ребенок обеспечит тебе время, нужное, чтобы снова ее завоевать. Она любила тебя до несчастного случая. Она полюбит тебя опять.
«Аннабелл сказала то же самое».
— Ты, как и я, уверен, что память к ней не вернется.
— Я этого не говорил.
— И не надо. Ты нутром чувствуешь. Я тоже.
— Не теряй надежды, Кэл. Потеря памяти — вещь неизученная. Всякое может случиться. Возможно, в один прекрасный день все образуется...
