Филипп сглотнул и посмотрел на живот жены, прикрытый блузкой.
Он снова прижал ее к себе.
— Поедем домой, — прошептал он ей на ухо и коснулся его губами. От его прикосновения Келли будто пронзило электрическим током.
Глядя поверх широкого плеча мужа, Келли видела, как Клаудин посылает ей какие-то знаки: мол, не раздумывай, подруга, пользуйся моментом и увидишь, что произойдет.
Келли намеревалась воспользоваться советом Клаудин. Следующие несколько минут прошли для нее как в тумане, пока все благодарили хозяев и прощались с ними. Келли слышала, как ее муж пообещал возместить им ущерб. Потом Рауль проводил Клаудин до своего автомобиля.
Филипп помог Келли устроиться на заднем сиденье. Закрыв дверцу, он обнял Келли. Она прильнула к нему, не в силах поверить, что наконец-то все произошло так, как она хотела.
Муж молча держал ее в своих объятиях, но она могла слышать биение его сердца. Все возвращалось на круги своя. Сейчас ничего не нужно было говорить. Все, что теперь имело значение, так это радость находиться в объятиях Филиппа. Келли решила, что Клаудин была права, говоря, что пора ей начать чувствовать, а не пытаться изменить мир.
Сидевший на переднем сиденье Рауль расспрашивал Клаудин о произошедшем на озере. Он внимательно выслушивал рассказ девушки, время от времени успокаивая ее.
Келли любила Рауля за то, что он был очень хорошим другом.
Ощущая силу Филиппа, знакомый аромат его кожи и мыла, Келли почувствовала прилив желания, который сдерживала вот уже несколько месяцев. Девушка инстинктивно уткнулась носом ему в шею и поцеловала. Она больше не могла побороть свои желания.
Филипп прерывисто вздохнул, и Келли поняла, что он едва сдерживается. Она занималась любовью со своим мужем множество раз, поэтому хорошо изучила все его реакции. Филипп явно не мог дождаться, когда они останутся наедине.
Она подняла голову и мягко укусила его за мочку уха. Ей нравилось доводить Филиппа до умопомрачения.
В ту секунду, когда Рауль остановил автомобиль на парковке, Филипп выпрыгнул наружу и потянул Келли вслед за собой настолько быстро, что она и глазом моргнуть не успела.
Шторм закончился. Все вокруг было влажным, однако дождь перестал идти.
Рауль опустил стекло на окне со своей стороны.
— Клаудин переночует у нас с Ли. До встречи! — сказал он и, быстро закрыв окно, уехал.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прежде чем Келли смогла что-нибудь возразить, Филипп обнял ее, подхватил на руки и направился через лужайку к дому.
Она думала, что они пойдут в особняк, но Филипп понес ее в башню. Он двигался легко и грациозно. По просмотренным видеозаписям Келли знала, что с такой же легкостью Филипп поднимается в горы.
Когда он открыл дверь, не доставая ключа, она поняла: муж уже приходил в башню и искал ее, поэтому дверь и оказалась незапертой.
Он снова удивил ее, когда снял с нее жакет и опустил ее на кушетку, а не на кровать. Однако Келли столько настрадалась в отсутствие Филиппа, что решила сегодня не возражать.
Он снял с нее туфли и чулки, потом нашел белое стеганое одеяло и накрыл им Келли. Их взгляды встретились, и оба замерли от предвкушения того, что должно произойти.
— Я разожгу камин, — пробормотал он, наклонился и поцеловал ее в губы. — Не вставай.
— Я и не хочу этого делать, — дрожащим голосом ответила она.
Филипп присел на корточки и принялся разжигать камин. Келли с любовью рассматривала каждый дюйм мощного тела. Она погладила мужа по спине. Через несколько минут камин был зажжен. Филипп положил в топку два полена и повернулся к Келли.
Поцеловав ее ладонь, которой она ласкала его, он сказал:
— Мне нужно принять душ.
— Поторопись, — умоляющим тоном произнесла она.
Глаза Филиппа горели желанием. Он протянул руку и коснулся ее округлившегося живота. Келли увидела, каким радостным стало выражение его лица.
Филипп быстро поднялся на ноги и ушел в ванную комнату.
За окном становилось темно. В камине плясали язычки огня. Наверное, не было в этот момент на свете более романтичного места.
Келли снова рядом с мужем. Девушка честно могла признаться в том, что еще никогда не была такой счастливой. Через несколько минут она докажет ему, что он значит для нее.
Ее сердце бешено забилось, когда Филипп вошел. Вокруг его бедер было обернуто полотенце. При виде его мужской красоты у нее перехватило дыхание.
Он отбросил одеяло, опустился на колени и принялся рассматривать Келли. Филипп заметил, как изменилось ее тело. Она закрыла глаза, почувствовав прикосновение его губ к своему животу. Потом муж припал к ее губам. Оба простонали от невыносимого желания, затем Филипп перенес жену в кровать.
Они занимались любовью всю ночь. Все будто происходило впервые. Страсть не позволяла им говорить. Им нужно было слишком о многом сказать друг другу, однако сейчас было не время. Чувственная потребность пересилила все. Они обо всем поговорят позже.
Келли открыла глаза, когда в окно заглянуло солнце. Филипп лежал, положив правую ногу на ее бедро, будто удерживая, чтобы Келли не могла убежать.
Как же приятно просыпаться вот так! Келли повернула голову, желая снова заняться с Филиппом любовью.
— Филипп... — позвала она.
Он пробормотал в ответ нечто нечленораздельное.
— Ты спишь?
— А чего ты хочешь? — сонным голосом спросил он.
Притворившись разочарованной, Келли прикусила губу:
— Я хочу того же, что и ты.
Он хихикнул и притянул ее к себе:
— Беременность сделала тебя ненасытной, моя дорогая женушка.
Келли поцеловала его в губы.
— Я надеюсь, что до родов нам какое-то время удастся заниматься любовью.
Филипп открыл глаза. Нынешним утром они казались темнее обычного. Он серьезно посмотрел на Келли.
— После твоего отъезда в Вашингтон я понял, насколько сильно люблю тебя. Боль потери была невыносимой, я превратился в развалину, чего стыжусь. Я не хочу когда-либо снова испытать подобное. Это чудо, что ты вернулась ко мне.
Келли потупилась.
— Только я виновата в том, что ты так мучился, дорогой. Прости меня.
Он тяжело вздохнул.
— Это я должен просить у тебя прощения. Келли... я не такой благородный и честный человек, каким ты меня считаешь.
— Ты не прав! То, как ты поступил с отцом Жана-Люка, вызвало восхищение у всех.
— Я как раз об этом и хотел сказать, любовь моя. Я столько лгал и манипулировал людьми, что мне пора признаться.
