— Я приму душ и лягу в гостиной.
— Почему ты не отвечаешь?
— Тебе не о чем беспокоиться. Спи. А если не можешь уснуть, почитай. — Его лицо уже превратилось в ничего не выражающую маску.
— Не о чем беспокоиться? Разбрасываешь загадочные намеки и просишь не беспокоиться! Хорошенькое дело. Тони! В чем дело? С тобой что-то не так?
Дойдя до двери, он остановился.
— Ты спрашиваешь меня как врач?
— Может быть. Я думала о том, почему ты отказался от титула, и решила, что...
— Подозреваешь у меня скрытую форму страшного недуга? Интересная теория. Но в любом случае как это касается тебя?
— Я человек и способна чувствовать чужую боль. Одиночество — ужасная вещь.
— Я не одинок. Ты же со мной.
— Не обращай все в шутку! — рассердилась Джулиана. — Речь идет о женщине, которая всегда была бы рядом.
— Хочешь предложить себя на это место?
Джулиана вскочила, даже не заметив, что пояс халата развязался и полы разошлись.
— Перестань! Скажи мне правду! Ты болен?
Тони пожал плечами.
— Мы все больны болезнью, которая рано или поздно сведет нас в могилу. Она называется жизнью.
Джулиана не выдержала и, подбежав, схватила Тони за руку.
— Не уходи от ответа! Расскажи мне все! Пойми, я так больше не могу!
— Вот уж не думал, что тебя это так волнует, — смущенно пробормотал он.
— Хватит!
— Хватит — что?
— Хватит отделываться шуточками. Ты можешь вести себя серьезно?
— Попробую.
— А теперь скажи, что связывает тебя с Тиа Бетанкур?
Несколько секунд он молчал, бесстрастно глядя на Джулиану и поигрывая желваками, потом взял ее за локоть и подвел к кровати.
— Садись и укройся пледом.
Ее и впрямь трясло. Но не от холода. Внутри у Джулианы все сжалось. Она понимала, что услышит сейчас нечто страшное, нечто такое, после чего все ее надежды будут окончательно перечеркнуты. Долгое время у нее не хватало смелости задать этот вопрос, но и не задать его она не могла.
Тони остался стоять.
Не смея взглянуть на него, Джулиана села, натянула на себя плед и уставилась в пол.
— Я познакомился с Тиа пять лет назад. — Голос Тони звучал глухо, словно из-за стены. — Она училась на юридическом факультете, была очень красивой и веселой. Мы встречались целый год и уже собирались пожениться, но потом что-то случилось. Я не знаю, что именно, Тиа исчезла.
Он замолчал, возможно ожидая вопросов, но Джулиана тоже молчала.
— Примерно через неделю, — продолжал Тони, — от нее пришло письмо. Никаких объяснений, только просьба не искать ее.
— И ты не искал, — не выдержала Джулиана.
— Нет. Я знаю одну простую истину: свое не потеряешь, оно все равно вернется. А что не вернулось, то не твое. Ну вот, через год я получил еще одно письмо. С фотографией. Тиа писала, что родила сына и что отец я. Ей нужны были деньги. С тех пор каждый месяц я отправляю ей определенную сумму.
— И ты ни разу не встречался с ней? Тебе не хотелось взглянуть на сына?
Тони вздохнул.
— Она этого не хочет.
— Какой ты послушный! А тебе не приходило в голову, что мальчик не твой сын? Ты не заподозрил, что Тиа просто обманывает тебя?
— Вряд ли. Конечно, такое возможно, но мне не хочется в это верить.
Джулиана плохо представляла себе его возможную реакцию, но знала, что должна дойти до конца.
— А теперь послушай меня, Тони. Сын Тиа Бетанкур не твой сын.
Он вздрогнул, как от удара.
— Что? Почему ты так считаешь?
— Объясню. Только не перебивай меня, ладно?
Тони кивнул. ...
— Я давно поняла, что тебя что-то беспокоит, мучит, но не знала, что именно. Однажды мне на глаза попалась фотография, случайно выпавшая из твоего пиджака...
Он слушал молча, не спуская с нее глаз.
— Я наняла детектива и в числе прочего попросила узнать, какая группа крови у Тиа Бетанкур и у ее сына. Это оказалось не так трудно. Помнишь, я спрашивала, какая группа у тебя? Так вот, группа крови у Тиа такая же, как у тебя, а у ее сына Энрике — другая.
— Ну и что?
— Если у родителей одинаковая группа крови, то у их ребенка она не может быть другой.
— Точно?
— Абсолютно. Можешь проконсультироваться у специалистов.
— Вот, значит, как... — задумчиво протянул Тони. — И ты до сих пор не сказала мне ни слова. Зачем тебе это нужно?
Джулиана опустила голову и не подняла ее даже тогда, когда за Тони захлопнулась дверь.
— Спишь?
Джулиана вздрогнула — Тони вошел, как привидение, материализовавшись вдруг у самой кровати.
Конечно, Джулиана не спала. Мир рухнул, погребя под руинами все ее надежды, и мысли неприкаянно метались, как лишившиеся телесной оболочки души, не находя покоя, не видя просвета в обступившей ее со всех сторон тьме. Несколько раз она порывалась встать, собрать вещи и уйти в ночь, но здравый смысл брал верх над эмоциями. В жизни Джулианы было немало моментов, когда жизнь казалась невыносимой, когда тоска, одиночество или отчаяние накатывали темной, бесшумной, вязкой волной и увлекали в бездну обреченности, но она давно постигла одну простую мудрость: ничто не вечно. Каким бы сильным ни казалось горе вечером, какой беспросветной ни представлялась бы тьма, какой невыносимой ни была бы боль — все преходяще.
Главное — пережить ночь, дождаться утра.
— Джулиана?
— Нет, я не сплю.
— Я выходил во двор, посмотрел — оба мотоцикла на месте.
Она со вздохом повернулась к нему.
— Ты можешь быть серьезным? Хотя бы раз в жизни?
— Я могу быть серьезным, как гвоздь в стене, лишь бы моя жена улыбалась.
— Тогда...
Джулиана не успела высказать пожелание, потому что Тони вдруг наклонился и закрыл ей рот. Впрочем, все женщины на свете готовы молчать, если рот им закрывают именно таким способом.
Она ждала этого поцелуя всю жизнь. В нем было все: дыхание опаляющей страсти и нежность прикасающихся к лепестку пальцев, нетерпение получившего коробку с подарком ребенка и сдержанность познавшего горечь ошибок мужчины, жадность конкистадора и трезвый расчет политика. Даже в этот момент Тони остался верен себе и не кинулся в омут с головой.
