Деннис Уитли
И исходит дьявол
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Моему старому другу Мэрвину Барону, кого в последнее время я слишком мало вижу, но чье общество, как в счастливую пору, так и в скверные времена, всегда являлось для меня неиссякаемым источником радости.
Считаю нужным заявить, что лично я никогда не ассистировал и не принимал участия ни в каких ритуалах, имеющих отношение к Магии, Черной или Белой.
Литература оккультизма настолько обширна, что любой добросовестный писатель при желании может получить по данному предмету любой интересующий его материал и написать подобную книгу.
Что касается конкретно моего случая, то я не пожалел ни времени, ни сил и постарался с максимальной точностью воспроизвести все детали магических церемоний и заклинаний против зла, основываясь на существующих свидетельствах. Достоверность последних, в свою очередь, была мною проверена в беседах с определенными людьми, практикующими это Искусство и поныне, кого я специально разыскал для этой цели.
Все действующие лица и обстоятельства являются полностью вымышленными. Однако в результате некоторых проведенных мною исследований по излагаемой теме я пришел к выводу, что Черная Магия практикуется в Лондоне, а равно и в других городах, и по сей день, и указывающих на это фактов более чем достаточно.
И если кто-либо из моих читателей почувствует в себе желание предаться серьезному изучению этой науки и соприкоснется на этой почве с человеком, имеющим Силу, будь это мужчина или женщина, считаю своим долгом предупредить его и настоятельно советую не делать этого, дабы не оказаться вовлеченным, так или иначе, в служение Тайному Искусству. Собственные наблюдения привели меня к абсолютному убеждению, что в противном случае опасности, его подстерегающие, будут вполне реальны и весьма велики.
Деннис Уитли
НЕПОЛНОЕ ВОССОЕДИНЕНИЕ ДРУЗЕЙ
Герцог де Ришло и Рекс Ван Рин приступили к ужину в восемь, однако до кофе дело дошло только в одиннадцатом часу.
Могучее телосложение и прекрасный аппетит позволяли Ван Рину воздать должное каждому тщательно подобранному блюду, и как обычно, по случаю приезда молодого американца в Англию, они пили самые изысканные вина из запасов герцога. Так уж у них повелось — отмечать встречу друзей праздничным пиршеством у него на квартире.
Стороннему наблюдателю такая дружба показалась бы странной. Но, несмотря на разницу в возрасте и происхождении, различную внешность и привычки, эти двое испытывали друг к другу глубокую привязанность.
За несколько лет до описываемых нами событий храброе безрассудство Рекса привело его в советскую тюрьму. И тогда пожилой опальный француз отложил в сторону все свои мирные занятия любителя и знатока изящных искусств и отправился в Россию на поиски друга. Там они вместе изведали, сколько опасностей таит в себе «Запретная Территория», проехали не одну тысячу верст, преследуемые не знающими жалости агентами ОГПУ.
Конечно же, они не были единственными участниками того необычного приключения. Его также пережили молодой Ричард Итон и юная княжна Мэри Лу, вывезенная им из России в качестве невесты. Но сейчас, когда человек герцога торжественно преподнес извлеченную из кедрового шкафчика длинную сигару марки «Хойо де Монтеррей», мысли Рекса были вовсе не с Итонами, живущими мирно и счастливо с маленькой Флер в очаровательном старинном поместье в окрестностях Киддерминстера. Рекс думал о третьем предполагаемом участнике застолья, чей тонкий ум и беззаветное отважное сердце так часто спасали их на бесконечных русских просторах, о хрупком, узкоплечем еврее английского происхождения — Саймоне Ароне.
— Какие такие дела могли помешать Саймону быть сегодня с нами? — недоумевал Рекс. Раньше такого никогда не случалось. Саймон был неизменным третьим на их традиционных ужинах. И почему герцог в ответ на все его расспросы просто-напросто отмахнулся? Или де Ришло что-то знает, но предпочитает молчать? Странно, что это может быть? Несомненно то, что за всей кажущейся непринужденностью и вкрадчивой вежливостью хозяина, за всеми его остроумными репликами скрывается что-то из ряда вон выходящее.
Прекрасное старое бренди герцога медленно переливалось в большом круглом бокале. Рекс ждал, когда выйдет слуга. И как только дверь закрылась, он поставил бокал на стол и быстро, даже резко, заговорил:
— Ну что ж, я думаю, хватит играть в темную. Пора открыть карты.
Де Ришло зажег еще одну из являющихся предметом его особой гордости длинных «Хойо», вдохнул первое облачко прозрачного дыма и настороженно ответил:
— Уточни, пожалуйста, Рекс, что еще за карты ты имеешь в виду.
— Саймона, конечно! Вот уже четыре года, как мы втроем собираемся на ужин в первый же вечер моего приезда. А сегодня, когда я спросил о нем, ты мне так запросто заявил, что он не придет, будто в этом нет ничего особенного. Но почему он не пришел?
— И в самом деле, мой друг, почему? — эхом отозвался герцог. Пальцы его сверху вниз прошлись по худому красивому лицу. — Я его приглашал. Сказал, что твой корабль прибыл сегодня утром. Но он отказался почтить нас своим вниманием.
— Может быть, он болен?
— Да нет, насколько мне известно, с ним все в полном порядке. Во всяком случае, сегодня он был у себя в офисе.
— Тогда, может быть, у него какое-то свидание, которое нельзя отложить, или сверхсрочная работа. Или что-нибудь еще не менее важное, что заставило его отказаться от нашей компании в такой момент. Но подобные моменты не часто бывают. Эти встречи стали в нашей дружбе почти священными.
— Совсем наоборот. Сегодняшний вечер он проводит один. Конечно, он извинился как подобает, сказал, что надо отдохнуть перед Бридж-турниром, который начинается…
— Бридж-турнир! Этого еще не хватало! — воскликнул Рекс сердито — Никогда прежде не ставил он подобные вещи выше нашего общества. Это уже дурно пахнет. Когда ты его видел в последний раз?
— Около трех месяцев назад.
— Что? Просто невероятно. А сейчас послушай меня, — Рекс отодвинул от себя пепельницу из оникса и перегнулся через стол, — уж не поссорились ли вы?
Де Ришло отрицательно покачал головой.
— Если бы тебе, Рекс, было столько же лет, сколько и мне, если бы ты, как и я, не имел детей и если бы ты встретил двух молодых людей, которые тебе поверили и полюбили тебя и у которых есть все то, что ты бы хотел видеть в своих сыновьях, то смог ли бы ты с кем-нибудь из них поссориться, скажи мне?
— Нет, конечно. Но три месяца — не три недели, особенно, если привык видеть своих друзей каждые несколько дней. Все это у меня просто не укладывается в мозгах, а ты, мне кажется, что-то знаешь и молчишь. Тебе что-то известно, не так ли?
