— Довольно! — оборвал граф, протягивая руку.
Марк инстинктивно вздрогнул, но потом увидел, что граф держит в руке довольно облезлое гусиное перо.
— Нарисуй в точности такой же, — велел граф, указав на один из рисунков.
Марк замешкался. Изображение представляло собой круг, состоявший из точек и заключенный в нечто вроде ящика с неправильными острыми углами. Вспомнив, как обращалась с пером Лили, мальчик обмакнул его в украшенную многочисленными завитушками бронзовую чернильницу и принялся водить им по пергаменту. Перо брызгалось и оставляло на пергаменте кляксы, а взгляды графа и его гостей, которые ощущал на себе Марк, усиливали его скованность. Тем не менее ему почти удалось вывести на пергаменте нечто, отдаленно напоминающее образец.
Возможно, он преуспел бы больше, но нетерпеливое шипение, сорвавшееся с губ мистера Лодейта, заставило Марка сделать неловкое движение и порвать пергамент.
— При всем уважении к вам, граф Стелли, — отчеканил Лодейт, презрительно взглянув на Марка, — должен отметить, что вы нарушаете условия нашего соглашения. Девочка не вызвала у меня возражений, так как, едва прочтя ее письмо к вам, я убедился, что она не глупа и обладает начатками грамотности. Но для того чтобы натаскать до соответствующего уровня этого неуча, потребуется уйма времени.
— Время — это то, чем мы обладаем в избытке, — заметил граф. Хотя он говорил негромко, в голосе его, как всегда, слышался отзвук громовых раскатов. — Странно, что столь молодой человек, как вы, мистер Лодейт, имеет прискорбную привычку торопиться. Впереди у вас вся жизнь, зачем же ускорять события. Или, быть может, у вас есть на примете более подходящий кандидат? — добавил граф, тяжело поднимаясь с кресла и опираясь на украшенную богатой резьбой трость.
В глазах мистера Лодейта мелькнули огоньки беспокойства — по крайней мере, так показалось Марку. Интересно, с какой целью эти господа намерены «натаскивать» его, пронеслось у него в голове. Постукивание трости о каменные плиты пола заставило Марка повернуть голову к графу. Старик сверлил его пронзительным взглядом, словно пытаясь проникнуть в его тайные помыслы.
— Полагаю, настало время должным образом составить твой контракт, Марк, — изрек граф. — Согласно существующему договору ты занял место моей прежней служанки. Но там ничего не говорится о том, что в скором времени ты станешь моим учеником.
— Вы уверены, что у мальчика есть талант? — напряженным голосом осведомился мистер Лодейт.
Марк догадался, что имел несчастье рассердить молодого господина. Что касается второго посетителя, мистера Прендергаста, тот явно не питал к мальчику неприязни. Напротив, он ободряюще погладил Марка по голове. Руки его благоухали ароматным маслом.
— Мальчик умеет читать, это уже неплохо, — заявил мистер Прендергаст. — С годами граф не становится моложе. И у него, как это ни печально, нет наследника, способного продолжать семейное дело.
На лице мистера Лодейта отразилось недоумение.
— Но я думал…
— Увы, у меня нет наследника, — подтвердил граф, взглядом дав понять молодому человеку, что возражения бессмысленны.
Мистер Лодейт поспешно отвел глаза. Сделав вид, что не заметил этого безмолвного диалога, Марк вернулся к своему рисунку и завершил его более или менее успешно.
— Вот, сэр, — пробормотал он, протягивая графу лист пергамента.
Граф принялся внимательно изучать работу Марка, сверяя копию с оригиналом. Мальчик тем временем не сводил глаз с огромного окна, за которым темнело ночное небо. Внезапно он увидел то, что недавно рисовал, — пять звезд, создающих подобие круга. Они сверкали на небосводе, как драгоценные камни на черном бархате. Мысль о том, что ему удалось отобразить на пергаменте нечто столь огромное и впечатляющее, заставила Марка слегка улыбнуться.
— Что ж, для начала не так плохо, — буркнул граф себе под нос. — Когда мои гости уйдут, мы продолжим занятия. А сейчас оставь нас. Можешь спать до тех пор, пока не взойдет солнце.
Марк сделал несколько шагов назад, радуясь предоставленной передышке. Аскетическое лицо графа по-прежнему было исполнено суровости, на пухлой физиономии мистера Прендергаста играла снисходительная улыбка. Не чуя под собой ног, Марк спустился по лестнице. Снутворт, несомненно слышавший все, что говорилось наверху, схватил Марка за руку и сжал ее.
— Поздравляю, парень! — выдохнул он.
Но Марк был слишком потрясен, чтобы принимать поздравления. Едва кивнув новому знакомому, он спустился в свою комнату. Перед глазами у него стояли звезды, звезды мерцали у него в голове, и, возможно, поэтому в мыслях царил полный сумбур. Одним звездам было известно, по какой причине граф решил сделать его своим учеником. Об этом великом событии надо будет непременно написать Лили, решил Марк. Вот только о том, что место ученицы графа изначально предназначалось ей, пожалуй, упоминать не следует. Зачем доставлять Лили напрасные огорчения? Ведь изменить сделанное уже невозможно. Пусть она испытает ничем не омраченную радость, узнав, что ее другу не придется орудовать метлой и грязной тряпкой. Судьба приготовила ему иной, высокий удел. Он станет учеником величайшего астролога Агоры. И уж конечно, он не обманет ожиданий графа. Настанет день, когда он поразит всех своими успехами, и, может быть, тогда-тогда…
Марк не успел додумать, подхваченный мягкой волной дремоты. Стоило сну завладеть его сознанием, перед глазами у него возникло лицо мистера Лодейта, о котором он, казалось, совершенно забыл. Покидая обсерваторию, Марк был слишком возбужден, чтобы обратить внимание на странный взгляд, которым проводил его рыжеволосый молодой человек. И лишь теперь с удивлением вспомнил, что взгляд этот был исполнен чувства, более всего напоминающего сожаление.
6
Скрипачка
Лили открыла глаза и увидала, что над ней простирается ночное небо. В течение нескольких блаженных секунд она лежала без движения, любуясь звездами, которые сияли над ней во всем своем великолепии. Потом, как и всегда, помыслы ее обратились к реальности. Плащ Лили был заляпан грязью, ноги все еще болели после долгого бега по булыжной мостовой. Наверное, спала она совсем недолго, решила девочка, откидывая с лица спутанные волосы. Она продрогла до костей, и это было главным ее ощущением. Дыхание Лили, вырываясь изо рта, тут же превращалось в холодном воздухе в пар.
Девочка с усилием поднялась на дрожащие ноги. Внезапно ею овладел приступ пронзительной грусти, причины которой были не ясны ей самой. На глазах выступили непрошеные слезы. Она опустила веки и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— Это всего лишь побочный эффект… после той жуткой машины, — пробормотала она себе под нос, борясь с отчаянным желанием разрыдаться. Усилием воли девочка заставила грусть отступить. Ей приходилось делать это и раньше. Жизнь приучила ее владеть своими эмоциями.
— Немедленно прекрати проливать слезы, — приказала себе Лили и сжала кулаки. — Сейчас не время горевать.
Времени для того, чтобы сожалеть о собственной участи, у нее не было никогда. Последний раз она плакала, оказавшись в мастерской у переплетчика. С тех пор Лили не позволяла себе этого делать и не собиралась снимать запрет.
Постепенно Лили почувствовала, как к ней возвращается присутствие духа. Девочка несколько раз моргнула, вытерла слезы, стряхнула грязь с плаща и осмотрелась по сторонам.
Для того чтобы рухнуть без чувств, она выбрала далеко не самую плохую часть города. Район Стрельца с его узкими извивистыми переулками остался позади. Лили обступали высокие старинные дома, их остроконечные крыши теснились на фоне ночного неба. Девочка не представляла, куда ее занесло, не имела понятия о том, который сейчас час. Царившая вокруг тишина поразила ее. Ни единый, пусть даже
