передвигается по кабинету и заглядывает в ящики огромного бюро. Она постоянно бросала взгляд на стенные часы, которые отсчитывали последние минуты до аудиенции. Этой женщине явно было не по себе. Поначалу Лили показалось, что всему виной отсветы лампы, придающие лицу мисс Верити обеспокоенное выражение. Но нет, слегка дрожащие руки выдавали тщательно скрываемую тревогу. Приглядевшись к ней получше, Лили с удивлением обнаружила, что эта женщина очень похожа на нее. «Наверное, так я буду выглядеть лет двадцать спустя», — подумала Лили. Мысль эта показалась ей самой до странности волнующей. Мисс Верити, поймав на себе взгляд Лили, посмотрела на нее в упор.
— Что-нибудь не так? — спросила Лили.
Как ни парадоксально, она, чужачка, проникшая в неведомый мир, чувствовала себя более спокойной, чем эта женщина, охваченная каким-то непонятным смятением.
Мисс Верити судорожно перевела дыхание, прижимая к груди пачку бумаг.
— Да, я и в самом деле разволновалась, — вполголоса проронила она. — Просто я не представляла, как вы выглядите.
Она положила бумаги на стол и вцепилась в его край, словно боялась потерять равновесие.
— Разумеется, я просмотрела все документы, которые имеют к вам отношение. Но они сообщают лишь факты, голые факты.
Неожиданно мисс Верити протянула руку и слегка коснулась лица Лили. Во взгляде ее мелькнула тоска.
— Так что я была совершенно не готова…
Часы издали пронзительный лязг и пробили двенадцать. Мисс Верити, моментально утратив желание пускаться в откровенности, вскинула руку и оправила платье. Вся ее нервозность улетучилась, словно по волшебству. Женщина, стоявшая перед Лили, была живым воплощением собранности и исполнительности.
— Директор примет вас безотлагательно, — провозгласила она, подошла к двери темного дерева и повернула ручку.
Дверь беззвучно распахнулась. Лили, охваченная чувством внезапной утраты, взглянула на мисс Верити. Но женщина, только что коснувшаяся рукой ее лица, исчезла бесследно, уступив место секретарю Директора.
Растерянная и испуганная, Лили вошла в открытую дверь, изо всех сил стараясь сохранять самообладание.
Лили потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к царившей в кабинете темноте. Сначала глаза ее различили тускло посверкивающий мраморный пол и расписанный звездами потолок. Чуть позже она разглядела портреты прежних Директоров, надменно взиравших на посетительницу из своих позолоченных рам. А потом взор ее устремился к единственному в комнате островку яркого света. То был невероятных размеров письменный стол, по углам которого стояли четыре зажженные свечи.
В комнате царила полная тишина, нарушаемая лишь скрипом гусиного пера. Человек, сидевший за столом, поднял голову.
— Рад видеть вас, мисс Лилит. Прошу, подойдите поближе.
Директор говорил тихо, но, как ни странно, голос его наполнил собой все пространство кабинета. Лили послушно сделала несколько шагов вперед.
Теперь она могла разглядеть хозяина кабинета. Его сухие старческие руки лежали на столе, на тонких бледных губах играла улыбка. Седые волосы, зачесанные назад, обрамляли бесстрастное лицо человека, привыкшего к сознанию своего могущества. Взгляд его был бы совершенно неподвижен, если бы не отражавшиеся в глазах огоньки свечей.
Лили почувствовала, как ее охватила невольная дрожь. Ей отчаянно хотелось отвесить Директору низкий поклон, но она заставила себя удержаться от этого. Это всего лишь человек, к тому же человек, вступивший в закатную пору, сказала она себе. Его наружность не поражает величием. Взор его не мечет молнии. Если он встанет, вряд ли дотянется рукой не только до неба, но и даже до потолка.
Парадную бархатную мантию, в которую был облачен Директор, сплошь покрывало золотое шитье. Но Лили заметила, что местами мантия сильно потерлась и выцвела от времени. Даже кольцо, тускло блестевшее на пальце директора, было не золотым, а железным.
Взгляд невозмутимо спокойных глаз уперся в Лили. Внезапно она почувствовала себя букашкой, насаженной на булавку коллекционера.
— Вы не хотите поклониться? — осведомился Директор. В голосе его не ощущалось ни малейшей тени злобы или раздражения. — Таков обычай.
— Вы хотите, чтобы я поклонилась? — спросила Лили, стараясь не уступать хозяину кабинета в хладнокровии.
Директор вскинул бровь.
— Отнюдь. Меня не интересует, как вы кланяетесь. Меня интересует выбор, который вы сделаете.
— Тогда я предпочту не кланяться.
Директор удовлетворенно кивнул, взял со стола гусиное перо, привычным движением окунул его в медную чернильницу и принялся писать что-то на пергаменте.
Лили замерла в ожидании, слушая собственное учащенное дыхание и размеренный скрип пера. Директор, казалось, позабыл о ее присутствии. Внезапно Лили ощутила приступ раздражения. Она вытащила из кармана фартука свиток, подтверждающий ее право на аудиенцию, стремительно подошла к столу и положила свиток перед Директором.
— Мне прекрасно известно, о чем говорится в этом документе, мисс Лилит, — не поднимая головы, проронил Директор. — Не забывайте, время аудиенции назначил именно я.
— Но я вижу, вы слишком заняты и не можете уделить мне время, — заметила Лили, стараясь сохранять хладнокровие.
Директор наконец посмотрел на нее. Взгляд его был спокоен и безмятежен.
— Я отнюдь не занят, мисс Лилит. И терпеливо жду того момента, который вы сочтете наиболее подходящим для изложения вашего дела.
Лили вспыхнула. Неожиданный ответ застал ее врасплох. Она взглянула в глубоко посаженные старческие глаза, ожидая увидеть в них искры презрения или насмешки, но взгляд Директора по-прежнему был непроницаемым. Даже если он испытывал какие-то чувства, то хорошо умел их скрывать. Лили несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь собраться с духом.
— Я хочу узнать правду, — медленно и раздельно произнесла она.
Директор отложил перо.
— Сделайте милость, сформулируйте ваше требование точнее, мисс Лилит. На этом свете много вещей, которым подходит определение «правда».
— Но еще больше вещей, которым подходит определение «ложь».
Несколько мгновений Директор хранил молчание, словно обдумывая ее слова.
— Никак не могу с вами согласиться, — наконец изрек он. — Правда содержится во всем, что нас окружает, в то время как ложь является изобретением человеческого сознания и ограничена его пределами.
— Эти пределы не представляются мне столь уж ограниченными.
Директор снова погрузился в молчание, созерцая кончики собственных пальцев. Взгляд, который он устремил на Лили несколько мгновений спустя, говорил о том, что он принял решение.
— Итак, какого рода правду вы желаете знать, мисс Лилит?
Лили посмотрела ему прямо в лицо. Выражение этого лица несколько изменилось, в глазах, недавно непроницаемых и пустых, теперь полыхал тусклый огонь. Сердце у Лили болезненно сжалось. Но она не могла отказаться от намерения, которое привело ее сюда.
— Кто я? — выдохнула она.
Директор вздохнул. Лили показалось, что он разочарован.
— Ответ на этот вопрос вам прекрасно известен, — вымолвил он. — Вы мисс Лилит, которую друзья называют Лили. Иными словами, вы — это вы, и тут ничего нельзя добавить. — Взгляд его встретился с
