Джо уселся у купели и скручивал самокрутку, а Хадж Гарун бродил у воды, иногда по рассеянности ступая в грязь. Каждый раз он останавливался и вскрикивал.
Вот здесь, О'Райен. Тогда купель называлась Вифезда, ты знал?
Теперь я еще и О'Райен, пробормотал Джо. И все в одном лице. Какое созвездие, если, конечно, от этого есть хоть какой-то толк, когда иерусалимское время напрочь вышло из-под контроля. Бессмысленные небеса над нами и бессмысленная возня кланов здесь, внизу, в Священном городе. В городе, священном для всех.
Он расслабился и закрыл глаза.
В воздухе пахнет дождем, но все равно неплохо было бы сейчас вздремнуть. Прошлой ночью игра шла такая, что даже патриарх из Алеппо прозрел. Солидная порция ирландского самогона, а потом хороший послеобеденный сон, почему бы и нет.
Сигарета выпала у него из пальцев. Голова склонилась на траву. Тихий стон пришел в его сон издалека.
И впрямь тонет, подумал Джо, и все мы вместе с ним. Час за часом, день за днем, вот что с нами происходит.
Точно, подумал Джо. Уж этого-то у нас не отнять, что есть, то есть.
Глас отчаяния? Джо открыл глаза и увидел Хадж Гаруна посреди купели. Старик вошел в купель, чтобы посмотреть на свое отражение в воде, и попал ногой в вязкий ил. Он увяз по колено и не мог пошевелиться. Джо поискал шест, нашел и вытянул старика.
Еще бы чуть-чуть — и в самое яблочко, прошептал Хадж Гарун.
Да не так все страшно, сказал Джо. Тут не глубоко.
Не глубоко? Две тысячи четыреста лет назад — это, по-твоему, не очень глубоко?
Ах да, а я уже и забывать начал. Садись-ка рядом со мной, тут ты, по крайней мере, в безопасности.
Хадж Гарун улыбнулся и сел.
Все равно, прошептал он. Мне не надо было оттуда кричать, это во-первых. Нехорошо, когда слышат чужие люди. Это может их перевозбудить. Видишь ли, сексуальные подвиги вроде моих в наше время — вещь неслыханная.
Ты прав.
Ну, прошептал Хадж Гарун, и с чего же мне начать?
Ты начни сначала. Прямо отсюда, от купели, где ты ее встретил.
Хорошо, гордо сказал Хадж Гарун. Ты не забудешь, что в те времена я был другим человеком?
Не забуду.
Не то что сейчас? Сильным и энергичным, юным? В расцвете своей сексуальной мощи?
В самом расцвете, а как же еще.
Ну что ж, я встретил эту персидскую царевну, и она была так прекрасна, что я немедленно в нее влюбился. Я сказал ей об этом, и она разделяла мои чувства. Но вначале, сказала она мне, она должна убедиться, что я действительно смогу ее удовлетворить. Конечно, у меня уже была отличная репутация соблазнителя, но она все равно хотела убедиться, тем более что она все-таки была персидская царевна, а я — простой юноша из покоренного Иерусалима.
Само собой. А как же иначе. Что было дальше?
Она сказала, что я должен пройти три испытания. И для начала в следующее полнолуние прийти к ней во дворец и лишить девственности восемьдесят невинных дев из ее приближенных, не кончив ни разу.
Охрани нас святые. Ты в те дни
И это было только первое задание из трех. Ты следишь, О'Маккарти?
В том или ином облике, и некоторые из них столь же неслыханны, как сексуальные приключения твоей молодости.[34] Продолжай, пожалуйста. Как же ты совершил это героическое деяние?
Как положено. Наевшись чеснока, в кожаном браслете, сгорая от любви к царевне, я сделал все, что от меня требовалось.
Это правый причиндал осла сработал, я это прямо-таки воочию вижу.
Вот именно. И на следующее утро царевна назначила мне новое испытание. Я должен был целый месяц стоять совершенно обнаженным во дворце, в полной боевой готовности, а придворным дамам было спущено распоряжение посещать меня в той степени обнаженности, которую они сочтут уместной, и ласкать меня, как захотят и сколько их душе угодно, а я все это время не должен был ни кончить, ни обвиснуть. Это испытание, О'Гара, должно было начаться в следующее полнолуние.
И здесь без луны не обошлось. И что потом?
Пришло полнолуние, и я занял свой пост. Это была адова мука, но так велика была моя любовь к царевне, что я выдержал. Наконец месяц закончился, и я видел, что царевна смягчается.
Я бы тоже увидел.
В ее взгляде даже появилось некое благоговение.
Неудивительно. А третье и последнее испытание?
Она скрывала от меня, что это будет. Возвращайся в следующее полнолуние, сказала она мне, для деяния, которое займет сорок дней.
Так, подтверждается присутствие луны и намечается сюрприз. И как же ты готовился к этому хроническому сексу неизвестной природы?
Хадж Гарун улыбнулся.
Ел чеснок.
Ах да, я было и забывать начал.
Я ел чеснок.
Ел, правда.
Целыми мисками.
Конечно целыми.
И еще.
Конечно.
И больше.
Ну разумеется.
И еще больше.
Хорошо.
И еще.
Отлично.
И еще, еще и еще, все ел и ел.
Господи, да хватит, у меня уже изжога. Давай перейдем к самому событию. Наконец наступила ночь, сияла полная луна. Каково у тебя было на душе?
Никакой души, прошептал Хадж Гарун. Внутри меня было слишком горячо. Внутри меня бушевало пламя, и огонь полыхал из каждого отверстия, клянусь.
Не клянись, я и так это отчетливо себе представляю. Ты был готов взорваться, когда принцесса назначила тебе третье и последнее испытание.
Да, я был готов. Любовь переполняла меня.
Господи Иисусе, да продолжай же. Триста женщин? Сразу? Я этого не переживу.
Нет, прошептал Хадж Гарун. К чему-то подобному я был готов, но оказалось, что мне придется быть лишь с одной женщиной.
С одной? Правда? И все?
Да, но этого оказалось достаточно, О'Донахью. Среди придворных дам царевны была одна огромная
