темный мрачный силуэт его головы.
— Я не хотел обидеть тебя, Марсия, — сказал он наконец. — И Лори тоже.
Она молча ждала.
— Я не думаю, что тебе следовало сюда приезжать, — продолжал он, — но раз уж ты здесь, почему бы не провести несколько недель как можно лучше? Посмотреть Японию, вместе с Лори. Конечно, этот дом — твой дом. Делай, что хочешь, чтобы тебе в нем было удобно.
Было ясно, что он имел в виду. Ей следовало развлечься и отдохнуть, а потом вернуться домой и забыть о Джероме Тальботе. Забыть, что у нее когда-то был муж, и что она состояла в браке! Она, онемев, смотрела на него и чувствовала, что глаза ее полны слез.
С видимым усилием он подавил свое нетерпение.
— Ты всегда считала, что жизнь проще, чем она есть, Марсия. Иногда нужно принять факт, что все меняется. Это нечто такое, что может случиться с каждым. Наши пути расходятся.
— Я хотела бы быть вместе с тобой, — сказала она.
И вновь он стал жестким и далеким.
— Ты согласна на эти условия и останешься на некоторое время? — спросил он.
Она щурилась от яркого пламени камина, ослепленная блеском слез. Если она согласится, или сделает вид, что согласилась, она, по крайней мере, останется в Японии. В этот момент единственное, чего она хотела — остаться, быть рядом с ним.
— Я хотела бы остаться, — тихо произнесла она.
Он наклонился, чтобы взять ее руки в свои.
— Я рад, что ты будешь здесь. Ты веришь мне, дорогая? Мне кажется, в этом доме давно никто не смеялся. Я раньше любил слушать, как ты смеешься, Марсия.
Она робко улыбнулась ему, и в ней вновь шевельнулась надежда. Это было все, чего она хотела в настоящий момент — знать, что она ему не безразлична, что у нее будет время, чтобы вновь завоевать его.
Раз он начал вспоминать, то, возможно…
— Так-то лучше, — сказал он и коснулся одного из уголков ее рта указательным пальцем. — Я хочу, чтобы ты здесь хорошо провела время. Ты познакомилась с Нэн Хорнер, а через нее познакомишься и с другими людьми. Я принимаю мало участия в общественной жизни Киото. Но ты можешь как-нибудь вечером пригласить гостей или пригласить кого-нибудь на обед.
Она обрадованно кивнула. Если это та роль, исполнения которой он хочет от нее, она постарается сыграть ее как можно лучше.
Пройдя мимо нее к двери и пожелав ей спокойной ночи, он выключил свет в холле и пошел в свою комнату. Она еще долго стояла в темноте, вспоминая то время, когда он не оставил бы ее вот так одну. Трепещущей волной ее охватило желание, оно поглотило ее. Она так хотела его, так истосковалась по нему, что это потрясло ее. Это было хуже, чем тогда, когда их разделял океан — он был здесь, в соседней комнате, и она не могла пойти к нему.
Дом вокруг нее был чужим, темным и холодным. Где-то в глубине его раздался удар по барабану — как будто кто-то случайно задел его, убирая.
VI
Наступил март. Снег все еще лежал на вершинах гор, но на улицах и на крышах Киото его уже не было.
Внутри японской виллы ничего не изменилось, и Джером оставался вежливым, но далеким. Марсия обнаружила, что его распорядок дня был неопределенным. Иногда он работал в лаборатории — или она считала, что работал, — но было в этом что-то странное.
Когда он впервые приехал в Японию, он вложил часть своего личного капитала в сотрудничество с двумя или тремя японскими учеными, активно занимающимися исследованиями в области ядерной энергии. С энтузиазмом и волнением писал он об этом отцу Марсии. Она предполагала, что это было продолжением исследований и экспериментов, которые он проводил в Штатах перед войной, та работа, на которую его первоначально вдохновил ее отец. В научных журналах начали появляться статьи, написанные Джеромом Тальботом в Японии. Было несколько газетных публикаций об этих «экспериментах в Киото», но постепенно новости прекратились, статей больше не было, и Джером перестал упоминать о своей работе в письмах домой. Казалось, что теперь он утратил свою прежнюю цель и стимул, и пресекал любые попытки с ее стороны что-либо узнать о его работе.
Все это беспокоило ее. Она помнила его увлеченным наукой, безразличным ко всему, что не касалось его работы. Теперь, кажется, он не придерживался распорядка в том смысле, в каком она помнила, и она чувствовала его страдание, причину которого не могла понять. Были дни, когда он закрывался в своей комнате и выходил только для того, чтобы поесть. Были вечера, когда он покидал дом, не говоря о своих планах, она не знала, куда он пошел.
Однако, несмотря на свою глубокую озабоченность, она не была полностью несчастлива в этой новой жизни. Она не была ему совсем безразлична, и не раз ловила в его глазах блеск, значение которого не могла понять. Все, о чем она просила — это разрешение остаться, быть рядом с ним. Она была убеждена в том, что если только она останется здесь достаточно долго, она сможет вновь добиться его. Он не может не помнить сладость прошлого, так, как ее помнила она.
Между тем за порогом была волшебная страна — Япония, и она жаждала приобщиться к этому волшебству.
Джером был добр к Лори, он вел себя с ней в какой-то рассеянной манере; однажды он принес для нее хорошенькое цветастое кимоно, чтобы она могла одеться, как японская девочка. Когда Лори надела его, Суми-сан оцепенела, улыбаясь. Ни одна японка не запахивает кимоно правой полой поверх левой, как это делают на западе. Так запахивают кимоно только на умерших. Так Лори и Марсия узнали элементарное правило — запахивать левую полу кимоно поверх правой.
В другой раз Джером принес домой билеты на три пьесы театра Кабуки, которые шли подряд, в виде одного длинного представления, продолжающегося большую часть дня. Она надеялась, что он поведет ее, но когда он не предложил этого, ей пришлось пойти с Лори и Нэн Хорнер.
Впечатление от театра Кабуки было волнующим. Никогда в Штатах Марсия не видела такой прекрасной постановки и таких красочных костюмов. Пантомима была достаточно понятной и, хотя диалоги казались иногда слишком Длинными, действие было напряженным, было много выходов со сцены через публику. Нэн сказала, что многие японцы тоже не понимают слов, поскольку в большинстве пьес Кабуки говорят на старинном языке придворных, но, конечно, все знают содержание.
Иногда Марсия и Лори совершали пешие прогулки по городу, руководствуясь картой Киото. Марсия быстро полюбила старинный город с его удивительными вспышками яркого цвета и с его дружелюбным народом. Джером сделал Киото своим домом, и по этой самой причине она испытывала к городу жгучий интерес. Что бы она ни делала, куда бы ни шла, она поняла, что постоянно ищет за всем этим ответы на мучившие ее вопросы.
Чтобы угодить Джерому, она даже устроила обед. Она рассказала ему об Алане Коббе и о желании Алана познакомиться с Джеромом Тальботом, с которым у него были общие друзья. Джером почти с негодованием пожал плечами при упоминании Брустеров, но без возражений согласился пригласить Кобба к обеду. Кроме него, Марсия пригласила Нэн Хорнер и обнаружила, что с нетерпением ждет этого вечера. Возможно, общество такого рода будет полезно для Джерома, поскольку он проводил слишком много времени в одиночестве.
Однажды утром, за несколько дней до обеда она проснулась с ощущением, что чувствует в воздухе весну. Сразу после завтрака Лори вышла во двор поиграть. Когда она развлекалась, она была находчивым ребенком, способным изобретать игры и заполнять мир выдумками. Но Марсия знала, что Лори хочет иметь
