Для Доркас не было облегчением говорить себе, что все, о чем говорит и думает Фернанда, не имеет значения. Это имело значение, и она боялась. Фернанда продолжала все так же оставаться под властью Джино, как и когда он был жив. Пока она не избавится от своей неоправданной преданности ему, она вполне может преуспеть в своих намерениях относительно Бет. То, что случилось сегодня, и то, что она сказала, сделало еще более очевидным, что она не будет особо разборчива в средствах для достижения своих целей. Очевидно, что она была готова отрицать правду и использовать все случившееся как дальнейшее доказательство неуравновешенности матери Бет.
Осознание того, как далеко способна зайти Фернанда, было столь пугающим, что Доркас постаралась на время выбросить это из головы. Она заставляла себя смотреть на опушенные соснами горы и глубокие ущелья, через которые нитью вилась вперед дорога. Она вглядывалась в детали ландшафта и старалась не думать. По временам Джонни притормаживал, чтобы объехать очередного осла с сидящей на нем боком женщиной в платке на голове и прикрытой им нижней частью лица, как это принято на Родосе.
По пути домой она вновь вернулась мыслями к спокойствию Камироса. Как прекрасны были проведенные там часы. Какой покой несли в себе его золотисто-медовая аура, тишина, нарушаемая лишь пением птиц и шумом ветра в верхушках сосен, его мечтательное оцепенение, которое тревожили только шныряющие вокруг ящерицы.
Будь счастлив, беззвучно произнесла она. А может быть, сдаться Фернанде и перестать сопротивляться? Ну и что, что Константин прячется от своей жены, а Фернанда отослала миссис Димитриу в деревню к Ванде? Какая разница, что бесценная мраморная голова украдена из музея, и у Доркас Бранд хранится ключ к тому месту, где она спрятана? Ничего из этого не поможет ей приобрести покой. Вдаваться во все это — значит не быть счастливой.
Джонни ошибается. Если она в себе что-то убьет и будет держаться только за покой, царящий в Камиросе, Фернанда будет довольна. Она позволит ей общаться с Бет. Все эти призрачные нависающие над ней угрозы будут сняты. Фернанда к ней действительно привязана. Она ставит во главу ребенка Джино только потому, что все еще ему предана. Фернанда сама не разбирается, что реально, а что нет.
Когда они добрались до отеля, Доркас пошла прямо к себе в комнату. Она встала на балконе, глядя, как красно-золотое солнце погружается в море. Внизу на улице пальмовые листья отбрасывали все те же длинные тени, напоминая ей о том, что она хотела бы забыть. Она уже было повернулась, чтобы уйти, как ее взгляд приковало к себе легкое движение. Наблюдатель был там, ссутулясь, с поднятым воротником и опущенным козырьком. У нее опять возникло чувство, что она уже где-то видела эту мешковатую фигуру, что он здесь по ее душу.
Мирное настроение Камироса быстро испарилось. Она сбежала вниз и выбежала из дверей отеля по ступенькам на улицу. Когда она достигла обочины, тени уже исчезали в прозрачных сумерках. Она знала, что ничего не найдет. Для тех, кто за ней наблюдал, еще не пришло время подпускать ее к себе. Когда они будут готовы, они начнут действовать, но тогда будет слишком поздно.
Она вошла в тихую тень, и как ни странно в ней не было страха. Она обнаружила, что действовать лучше. До нее с запозданием дошли слова Джонни. Она не может подчиниться ирреальному миру Фернанды. Покой Камироса был действительно покоем отторженного от жизни места, а к этому она еще не была готова. Она почувствовала, что стала возвращаться к жизни через прикосновение рук Джонни, и она хотела остаться живой. «Быть счастливым» иногда означает бороться за жизнь и нести ответственность. Только так можно обрести любовь к себе. В сгущающихся сумерках сладкий аромат жасмина, разлитый в теплом воздухе, напоминал о солнце. Но сладость — это еще не все в жизни.
Почему она решила, что находка миссис Димитриус и ее ответы ничего не значат, раз Фернанда отвернулась от правды. Это восстановление правды было нужно в первую очередь ей самой, Доркас Брандт. Она перестанет в себе сомневаться. Она больше не поддастся Фернанде, которая хочет поколебать ее веру в себя, чтобы заплатить свои собственные долги.
Пока зло, посеянное Джино, будет живо, ей не перестанет сниться статуя с глазами Джино, смеющаяся над ее рыданиями издевательским смехом. Она не сможет освободиться и стать счастливой, пока с делом не будет покончено. Еще не пролита седьмая слеза. Даже если Фернанда, а за ней и Джонни будут против нее, она теперь себя знает и знает, что готова бороться.
Когда она поднялась, Фернанда была в холле с Вандой Петрус. Они, должно быть, говорили о ней, потому что при ее появлении внезапно замолчали. Ванда ускользнула в спальню к Бет.
Фернанда заговорила с Доркас: «Зайдешь на минутку, дорогая?»
Ей нечего было сказать Фернанде, но не было предлога отказаться.
В спальне Фернанда скинула туфли и во весь рост растянулась на кровати.
«Сядь, — сказала она. — Я хочу с тобой поговорить».
Доркас, выпрямившись, присела на стул, готовясь дать отпор тому, что должно было последовать.
«То, что сегодня произошло, — это большая неудача, — сказала Фернанда. — Это то, чего я в первую очередь хотела избежать».
«Уверена, что так оно и есть» — сказала Доркас.
«Не говори с такой горечью, дорогая. Что рассказала тебе миссис Димитриус?»
Доркас не колебалась. Она тоже должна использовать любое оружие, попавшее ей в руки.
«Она рассказала, какие были последние слова ее мужа перед смертью: он повторял одно имя, имя Джино. Миссис Димитриус верит, что Маркос вспоминал своего верного друга».
Фернанда подсунула себе под спину подушку и облокотилась на нее: «А ты что думаешь?»
«Я думаю, что она неверно это толкует», — спокойно сказала Доркас.
«Это именно то, чего я боялась, — Фернанда прикрыла глаза, как бы не в силах видеть выражение лица Доркас. — Я думаю, мне лучше тебе рассказать, дорогая. Джино всегда был против, но бывают случаи, когда я должна полагаться на себя. Настало тебе время понять, что действительно произошло. Доркас, машину, которая сбила Маркоса, вел Джино. Он заметил его, и разглядел непосредственно перед столкновением, и знал, какой силы был удар. Это был один из редких моментов в его жизни, когда он потерял голову. Он знал, что ты подумаешь. Он знал, какие ты можешь выдвинуть обвинения и в какой он находится опасности. Он, как глупец, уехал».
«Он сказал тебе, что это был несчастный случай?» — спросила Доркас.
«Больше чем несчастный случай, дорогая. Это было чудовищным непредсказуемым совпадением. Джино надо было спасать себя».
«Это не был несчастный случай», — уверенно сказала Доркас— Это было преднамеренно. Джино убил Маркоса Димитриуса. Он ушел от меня в гневе, исполненный мести, и он собирался сделать что-то ужасное. Когда это случилось, он даже не был в состоянии аффекта. Это было преднамеренно, продуманно».
Фернанда открыла глаза, и в них стояли слезы.
«Джино сказал, что ты именно так и подумаешь. Поэтому он мне и рассказал, как все было. Чтобы я была готова, если ты попытаешься его обвинить. Для меня самым ужасным было, как ты переменилась к Джино. Джино и я, мы оба так надеялись, что ты оправишься от своей — своей болезни и станешь новой женщиной. Что ты будешь любящей женой, какой тебя хотел видеть Джино. Поначалу, когда ты вернулась, мне и вправду показалось, что так все и будет. Но когда он умер, я поняла, что он ничего для тебя не значил. Ради Бет я молчала и старалась тебе помочь, но что я могу поделать, если ты опять скатываешься в свое прежнее состояние? Вот почему я сожалею о том, что сегодня произошло. Потому что это вскрыло старые раны, воскресило в тебе заблуждения, от которых тебе надо оправиться».
Доркас встала.
«Скажи мне только одно. Что бы ты делала, если бы наверняка знала, что Джино преднамеренно убил Маркоса Димитриуса?»
Большое тело Фернанды, казалось, застыло на кровати.
«Это, конечно, неправда, то, что ты говоришь. Но если бы и было правдой, то, чтобы не случилось, я бы встала на сторону Джино. Потому что, если бы это было правдой, он нуждался бы во мне еще больше, и я должна была бы его поддержать».
Что можно сказать перед лицом такой преданности, столь упорной и слепой. Доркас оставила Фернанду и возвратилась в свою комнату. Для Фернанды на самом деле ничего не значило, виновен Джино или нет. Она будет бороться с любым, кто бросит тень на его имя или вмешается в исполнение того, что он
