показалась Митчу особенно очаровательной.
Шеннон вдруг резко сменила тему:
— А с кем ты оставил детей?
— Сегодня с ними посидит Росс.
Митч с недоумением заметил, как по лицу Шеннон пробежала тень.
— Вы ведь очень близки с Россом, да?
— Да, пожалуй. У нас вообще на редкость дружная семья.
— А другие твои братья и сестры… они все тоже живут поблизости?
— Да, все устроились в округе Лос-Анджелес. Старшая, Джоанн, живет всего в десяти милях от меня. У нее отличный муж и двое чудесных ребят. Лорин, наша младшая, — бухгалтер-ревизор в Саузенд-Оукс. Джошуа работает в городе, в крупной фирме по продаже компьютеров. Росс — адвокат, у него контора здесь, в Пасадене.
Шеннон откашлялась и принужденно улыбнулась.
— А Росс у вас что, самый старший?
— Ага, — кивнул Митч. — И вечно нас всех опекает. Вообще, семья для него — это святое.
— Это сразу видно… то есть, я хочу сказать, это видно из твоих слов.
Складка между бровями Шеннон стала глубже. Но мгновение спустя лицо ее посветлело.
— Ну что, откроешь мне, куда мы отправимся? А то, может, завяжешь глаза и развяжешь, когда будем уже на месте?
Просияв от удовольствия, Митч сунул руку в карман, вытащил два билета и протянул Шеннон. У нее глаза на лоб полезли.
— «Отверженные» [1]? Да ведь все билеты распроданы на несколько недель вперед!
— Моему агенту пришлось посуетиться. Кстати, занавес поднимется ровно через полчаса. — Митч легонько провел ладонью по ее обнаженной спине. — Идем?
Вестибюль Шуберт-театра буквально ослеплял — сверкание бриллиантов, элегантные пары. Шеннон вдруг стало не по себе — она испытывала нечто вроде dйjа vu. Ее бывший муж обожал разного рода светские развлечения и вечно таскал ее на всякие благотворительные вечера в поддержку политических фондов и всевозможные приемы. Шеннон, напротив, все это ненавидела. Ее никогда не обманывали внешний блеск и мишура. Надменность и самонадеянность людей того круга, к которому принадлежал Роберт, претили ей.
Но вот она вновь в самой гуще светской жизни, уцепилась за руку Митча, точно утопающий. Вокруг то и дело щелкали фотоаппараты. Микрофоны были направлены в сторону небольшой кучки людей, державшейся особняком, — в надежде, что кто-нибудь из сильных мира сего осчастливит человечество глубокомысленным высказыванием. Репортеры сновали туда-сюда, словно мухи над подгнившими фруктами.
Какая-то красотка с волосами цвета воронова крыла — Шеннон не без труда узнала в ней популярную телевизионную актрису — с царственным видом отвечала на вопросы, которые сыпались на нее градом:
— Ходят слухи, что ваш сериал в следующем году закончится?
— Правда ли, что ваш брак потерпел крушение?
— Вы уже начали сниматься в новом фильме?
— Не одарите ли вашей неотразимой улыбкой наших зрителей? Великолепно!..
Дамочка умеет себя подать, подумала Шеннон. Что до нее самой, то в этой блестящей толпе у нее начался приступ клаустрофобии. Конечно, на нее газетчики набрасывались лишь тогда, в ужасные дни развода, а теперь им нет до нее дела. И все же ей до сих пор страшно вспомнить осаду репортеров, возбужденных запахом скандала, их идиотские, наглые вопросы.
Дрожь пробежала по ее телу. Фотоаппараты, микрофоны, стая развязных репортеров — как все это напоминало прошлое…
Внезапно фотовспышка чуть не ослепила их. Шеннон инстинктивно закрыла глаза рукой и тут же почувствовала, как Митч незаметно прижал ее к себе. Какое-то взъерошенное чучело преградило им дорогу — впрочем, при ближайшем рассмотрении оно оказалось человеческой особью с круглыми совиными глазами и кадыком невероятной величины.
— Митчелл Уилер? Я Роб Холл, «Вэлли газетт». — Он незамедлительно извлек из кармана блокнот. Потом покосился на Шеннон: — Это, часом, не вы снимались для обложки последнего номера «Фэшен юниверс»?
Шеннон с трудом выдавила из себя «нет». Потеряв к ней интерес, Холл набросился на Митча:
— Наши читатели удивляются, куда вы пропали, мистер Уилер. — Репортер бесцеремонно наставил локоть Митчу в грудь. — Может, вы поведаете нам, чем закончится последняя история старины Биффа?
Митч более чем сдержанно улыбнулся.
— Вы сами знаете, Роб, что такое профессиональная тайна. Вашим читателям придется немного подождать — как и всем остальным.
Лампы в фойе внезапно потускнели. Оставалось всего пять минут до последнего звонка. С явным облегчением Митч повел Шеннон в зал.
— Вот свалился на наши головы, — шепнул он, когда они уселись. — Понимаешь, голливудские рекламные агенты специально посылают своих подопечных на подобные вечера, чтобы в прессу просочились новости, — это же вроде бесплатной рекламы. Мы с тобой и попали под перекрестный огонь. — Митч поднес ее руку к губам. — Шеннон, дорогая, да что с тобой? Ты вся дрожишь.
— Ничего, ровным счетом ничего. — Она заставила себя улыбнуться. — Так, немного разволновалась. Митч, тот тип нас сфотографировал.
— Паршивцу повезло. Заполучил удачный кадр — ты сегодня восхитительна.
— И она… появится в газете?
— Ты о чем?
— О фотографии.
— Понятия не имею. Если им нечем будет заполнить место, возможно, тиснут нас с тобой.
Шеннон похолодела. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми, пронеслось у нее в голове. Вдруг ее кто-нибудь узнает — у этих газетных писак крепкая память и хватка. Тогда потухший скандал разгорится вновь, захлестнет и ее, и Митча. Возможно, рекламный агент Митча будет только рад такому повороту событий, но ей, Шеннон, это вовсе ни к чему.
— Митч, я не хочу, чтобы эта фотография появилась в газете.
Отчаяние, звучавшее в ее голосе, удивило Митча.
— Да что тут такого? Было бы из-за чего расстраиваться!
— Я… я не кинозвезда, не знаменитость, и я не хочу, чтобы мою личную жизнь выставляли напоказ. Ты не можешь им запретить? Я тебя очень прошу!
— Конечно, дорогая. Нет проблем, — торопливо заверил Митч. — Я все устрою.
Шеннон вздохнула с облегчением. Она даже как-то обмякла.
— Вот спасибо!
Какой стыд, выговаривала она себе, нельзя было ударяться в панику. Она же прекрасно знала, кто такой Митч, знала, что он всегда на виду. И все же решилась быть рядом с ним. Разве она не догадывалась, что рано или поздно репортеры, жадные до чужих любовных дел, разнюхают про их отношения?
Надо быть готовой к этому и не нервничать по пустякам. Митч рядом. А значит, все прекрасно. Восхитительно! Прошлое она выбросит из головы. Ей больше ни к чему испуганно шарахаться от каждой фотовспышки. Репортеры охотятся не за ней, а за Митчем, и тот ничего не имеет против.
Она пыталась отделаться от тревожного чувства. Напрасно она показала Митчу, что так расстроилась из-за злополучной фотографии. Это же его мир, и незачем Митчу знать, что мир этот ее пугает и отталкивает. Лучше ей скрыть свои опасения. Шеннон не сомневалась, что так будет правильно, хотя сама не понимала, почему.
