необоснованные намеки. Мне требовалось время для того, чтобы вдали от Силверхилла получше узнать Уэйна Мартина и дать тому, что зародилось между нами, вырасти и развиться во что-то большее. Дальнейшее мое пребывание в этом доме никак не могло этому способствовать.
– Я не могу остаться, – без обиняков заявила я. – Я наконец-то выяснила для себя, чего хочу от жизни. И я намерена получить то, чего хочу. Если я останусь здесь, Силверхилл все испортит. С меня хватит смертей, белых берез и тайн!
Кейт решительным жестом утерла слезы и встала.
– Разумеется, я просто брежу. Миссис Джулия ни за что не допустит, чтобы ее сокровища перешли в руки кого-либо другого, а не Джеральда. Думаю, что она предпочтет видеть вас мертвой, нежели передать вам что-нибудь сверх самой ничтожной части своих денег. Нет, тут надеяться не на что.
– Разумеется не на что, – сухо ответила я. – Да я вовсе и не хочу этого, не связываю с этим никаких надежд. Ну а пока что мне, пожалуй, лучше позабыть на время о громадных состояниях, а спуститься вниз и позавтракать, пока они не начали искать нас обеих. Возможно, я вас больше не увижу, Кейт, а потому позвольте сказать вам – до свидания!
Я уже направилась к узкой щели возле платяного шкафа, но она остановила меня.
– Подождите, Малли. Ну пожалуйста!
Я нехотя остановилась. Стремление бежать отсюда нарастало во мне с каждой минутой. Мне хотелось только одного – осуществить его как можно скорее.
Невзирая на печальные проблемы, связанные с тетей Фрици, мне просто необходимо было уехать отсюда. Моя собственная жизнь начала значить для меня больше, чем когда-либо в прошлом.
– Здесь, наверху, мне ясно слышны были голоса, – сказала Кейт. – Что произошло сегодня утром в саду?
Я рассказала ей о том, как обнаружила мертвую птичку, и о том, что последовало после того, как мы в Крисом отнесли ее вниз. Я еще не успела закончить свой рассказ, как поймала на себе ее пристальный взгляд, в котором ясно читалось потрясение.
– Так, значит, началось, – сказала она. – Я знала, что рано или поздно это начнется. Не доверяйте никому из них, Малли. Птица – это только начало. Не знаю, что они сделают с бедной Фрици теперь, когда она начала кое-что вспоминать.
С ощущением внутреннего тепла я подумала: 'Я знаю одного человека, которому могу доверять'.
– Я перееду в Шелби, – сказала я, – так что доверяю я им или нет, не имеет никакого значения. В любом случае я могу довериться Уэйну Мартину.
Она посмотрела на меня с ужасом.
– Что вы! Если миссис Джулия нажмет на него, он в ту же минуту обернется против вас. Ведь не кто иной, как его отец… Нет, даже и не думайте верить никому из них.
Я не могла поверить подобным словам об Уэйне. Для этого я уже успела слишком хорошо его узнать. Я знала, что он не изменит своего отношения ко мне.
– А кого вы имеете в виду, говоря «они», 'им'?
– Прежде всего, разумеется, вашу бабушку и вашу тетю Нину, которая ее боится, Уэйна Мартина, Джеральда и моего брата Элдена, которые с детских лет были друг с другом на ножах.
– Почему? Почему ваш брат и Джеральд ненавидят друг друга?
– Элден говорит, потому что Джеральда всегда бесило, что у него – две нормальные руки. Но тут все гораздо сложнее. Элдену всегда было ненавистно все, что противоречит природе. Он не выносит больных людей. Поэтому он не прощает Джеральду его увечную руку, и Джеральд это знает. Оба родились не здесь, и их обоих привезли в этот дом, когда они были еще младенцами, и тем не менее у обоих такое чувство, словно Силверхилл – их собственность. Джеральду дорого все, что внутри дома, а Элдену – все, что снаружи, – сад, деревья, земля. Я родилась в самом доме, и у меня ничто не вызывает никаких чувств. По мне, сгори оно все, я бы и слезинки не проронила.
– А разве дядя Генри и тетя Нина не всегда жили в Силверхилле?
– Жить-то они жили, но как раз в то время, когда миссис Нина была беременна Джеральдом, из Нью- Йорка привезли сюда вашу тетю Фрици, и тут началась сильнейшая неразбериха. Миссис Нина не могла выносить постоянные ссоры, проявления норова вашей бабушки, не говоря уж о том, что творилось с Фрици, которая совсем вышла из строя. Она уехала в Вермонт пожить у сестры и родить ребенка в мирной обстановке. Но это мало ей помогло – я имею в виду руку Джеральда. Генри Горэм привез их обоих домой, и с тех пор Джеральд не покидал это место. Теперь ему нравится забывать, что он был рожден не здесь. Любовь к этому дому у него, можно сказать, в крови, и любовь такая сильная, что иной раз она меня просто пугает. Элден появился здесь, когда ему был годик, но он испытывает столь же сильное чувство к здешней земле.
– Вы думаете, это кто-то из них – я имею в виду птичку?..
Кейт выскользнула из своего пеньюара и сняла с крючка форменное платье. Не глядя на меня, она сказала:
– Не знаю, да и не хочу знать – слишком это ужасно. Но одно я могу вам сказать: обвинят во всем Фрици.
Я услышала все, что мне надо было услышать. Протиснувшись через щель возле платяного шкафа, я вышла в холл. Холод, спертый, застоявшийся воздух, мерзость запустения ощущались здесь как будто сильнее, чем обычно. Я поспешно бежала от голубых роз и прошла через башню на мою половину дома.
На этот раз я уже не заходила к себе в комнату, а торопливо направилась к лестнице. На ходу что-то остановило мое внимание, я нагнулась и подняла с пола что-то желтое, пушистое – перо канарейки. Спускаясь по лестнице, я держалась за перила, предоставив перу парить в воздухе. Мне неприятно было вспоминать ощущение птичьих перьев у меня в руках.
Когда я проходила мимо покоев тети Нины, комнаты ее оказались пусты. Внизу, в комнате для приема
