— Ты прекрасно выглядишь, — прошептал он, убирая влажную прядь волос с ее лба. — До нашей встречи я даже не предполагал, что вспотевшая женщина может быть так сексуальна.
Почувствовав легкое головокружение от его прикосновения, она облизала губы и постаралась овладеть своим голосом:
— Это мужчины потеют. А женщины блестят.
— Да, я что-то такое слышал. — Он нагнулся к ней, и на мгновение ей показалось, что он поцелует ее. Но Ричард лишь прошептал: — В твоем случае это действительно так. В тебе есть что-то светящееся.
— Ричард, я должна с тобой поговорить.
— Я тоже должен с тобой поговорить.
— Меня очень беспокоит… — Она заметила блеск в его глазах. — Поговорить о чем?
— Сегодня пятница. — Он погладил ее по щеке кончиками пальцев, коснулся уголков ее рта. — Лиза проводит пятницы с бабушкой и дедушкой, помнишь?
— О! — Ее сердце затрепетало от нетерпения. — Действительно.
— Я заеду за тобой в семь. Это не слишком рано?..
— А, нет! В семь будет замечательно. — Она решила отложить разговор с Ричардом на вечер, когда в их распоряжении будет больше времени.
— Поторопись, ягодка, — позвал Ричард дочь, — время идет.
На другом конце комнаты Лиза запихнула балетные туфли в рюкзак, перекинула ремень через плечо и пробежала мимо Си Джей к двери, даже не оглянувшись.
Ричард пожал руку Си Джей.
— Сегодня вечером, — прошептал он.
Через мгновение его уже не было в комнате, и Си Джей закрутилась в обычном вихре поиска потерянных вещей, вытирания пролитого сока, прощания с одним классом и приветствия прибывающих на очередное занятие.
Следующие два часа пролетели под аккомпанемент музыки и смеха, отсчета ритма и взмахов ног.
Только когда последнее занятие закончилось и вокруг стало странно тихо, Си Джей вспомнила решительное, твердое выражение лица Лизы. Оно показалось невероятно знакомым Си Джей, будто явился призрак из ее прошлого, смутное воспоминание, пугавшее ее.
Она пыталась вспомнить, но ее мысли были заняты совсем другим образом. Ричард. Блеск глаз, взгляд, еще более эротичный, чем прикосновение; игривая улыбка, от которой ее ноги становились ватными; сильные мускулы, играющие под тонким шелком.
Ричард. Нежный, чувственный, искушенный. Неуклюжий, нерешительный, смешной. Мягкая сила, смелая осторожность, человек одновременно дерзкий и изысканный. Он совмещал в себе несовместимое. И он был ей очень дорог. Он был всем, чем Си Джей восхищалась, всем, чего она боялась.
Ослепительный блеск хрусталя. Мерцание огромной люстры — словно тысячи алмазов-капелек повисли под лепным потолком. Все это было так прекрасно, что захватывало дух. Зал был больше похож на гостиную дворца, чем на дорогой французский ресторан.
Ричард по-хозяйски взял ее под руку и, наклонившись, прошептал:
— Ты выглядишь великолепно. Даже метрдотель не может оторвать от тебя глаз.
— Он просто удивляется, почему мы плетемся за ним, как черепахи, и вот уже полвечера не можем добраться до своего столика.
В тот самый момент вышеупомянутый накрахмаленный метрдотель, стоящий около уединенного столика, искрящегося хрусталем и позолоченным фарфором, удостоил их очередным мученическим взглядом.
Ричард, не обращая на него ни малейшего внимания, продолжал неторопливо вести свою даму через сверкающий зал.
— Он будет вознагражден за терпение. Я хочу, чтобы здесь все хорошенько рассмотрели самую красивую женщину на земле.
Си Джей вспыхнула от удовольствия, благодаря Бога, что надела изящное длинное платье из черного атласа, а не свой любимый красный шифоновый сарафанчик с кокетливой юбочкой в складку. Контраст с шелковым смокингом Ричарда был бы слишком резким, если не сказать — безвкусным.
В конечном счете, они добрались до столика, где были встречены метрдотелем, вручившим Ричарду меню. Два официанта незаметно отделились от стен, чтобы расстелить салфетки из ирландского льна на их коленях и пододвинуть им под ноги гобеленовые скамеечки. В зале звучала музыка, такая же изысканная, как аромат бутонов роз, плавающих в глубоком золотом блюде.
Си Джей была восхищена.
— Это самое потрясающее место, в котором я когда-либо была, — прошептала она, когда они наконец остались одни. — Ты часто здесь бываешь?
Он пожал плечами, пытаясь скрыть шаловливую улыбку.
— Сегодня — первый раз, но никому не говори. Я стараюсь произвести здесь впечатление.
— Ну, похоже, у тебя получается. Я могла бы поклясться, что ты не новичок в этом деле.
— Я читал книгу.
Она засмеялась.
— Ну да, конечно.
— Нет, действительно. — Он пытался быть серьезным, но блеск глаз выдавал его. — «Как не выставить себя на посмешище в дорогом французском ресторане». Очень хорошо написано, и целая глава посвящена тому, как случайно не заказать — как бы поточнее выразиться? — блюда, слишком экзотические для среднего американского вкуса.
Она приложила все силы, чтобы не передернуться от отвращения.
— Эти блюда, которых надо избегать, случайно не похожи… э-э-э… на садовых обитателей?
— Возможно, я не должен вдаваться в подробности: вдруг я неправильно истолковал инструкции?
Его самодовольная улыбка дразнила ее.
— Хорошо, — предупредила Си Джей, смеясь, — но, если мне на тарелке принесут что-нибудь, оснащенное усами или раковиной, ни тебе, ни мне моя реакция не понравится.
— Понятно, — ответил он и сказал бы больше, если бы в этот момент не появился метрдотель, неся серебряное ведерко со льдом, в котором охлаждалась большая бутылка шампанского.
Только когда бутылка была открыта и Си Джей взглянула на этикетку, она поняла, что Ричард заказал минеральную воду, которую метрдотель с каменным лицом разлил в хрустальные бокалы и украсил малиной и кусочками лимона.
Ричард поднял бокал для тоста. Его пальцы слегка дрожали. И ее тоже.
— За нас, — прошептал он, чокаясь с ней.
Его сердце билось так отчаянно, что ей казалось, будто она слышит его стук. Внезапно она поняла, почему он так нервничал и почему этот вечер был особенным.
Вопрос Лизы прозвучал в памяти Си Джей так отчетливо, что она вздрогнула.
Ричард осторожно отставил бокал в сторону, но его содержимое все равно расплескалось. Капельки пота выступили на его верхней губе.
— Лиза сказала мне, о чем вы говорили сегодня днем.
Си Джей почувствовала слабость.
— Правда?
— Да. — Он улыбнулся и рассеянно коснулся воротника, как будто хотел ослабить его. — Она не должна была ничего говорить, но ты знаешь этих детей.
— Да, — у нее перед глазами все пошло кругом, — я знаю этих детей.
— Она плохо к этому отнеслась сначала. Понимаешь, это серьезный шаг для любой семьи. — Он схватил бокал, отпил большой глоток и стал нервно крутить его пальцами. — Но мы с Лизой обсудили и решили — то есть я решил, и она согласилась… — Он кашлянул, допил воду и налил еще. — Здесь действительно так жарко?
