силах ничему помешать, металась по своему покою, точно бешеная тигрица.
— А как поступила бы ты на ее месте? Ну, будь у тебя такая возможность?
Верная Тевта, как обычно, пыталась взывать к голосу разума, но амазонка ничего не желала слушать.
— Для начала я нипочем не позволила бы себя изнасиловать! — выкрикнула она. — Девчонка сама напросилась! Я думаю, она безотчетно хотела его, вот и дразнила!
— Сорина!..
— А сейчас она просто хочет покруче мне насолить. Эта спартанка не даст мне убить себя, предпочитая погибнуть от рук мужчины — ах, что за честь! Толпа запомнит ее великую храбрость, а я не смогу отомстить ей и останусь ни с чем!..
Тевта поднялась и успокаивающе взяла ее за плечо.
— Но она может выиграть. Разве ты сама не убивала мужчин?
Сорина сбросила ее руку.
— Тогда было по-другому! Я убивала их в битве, в неразберихе. Но здесь ей не победить! — Она ткнула пальцем вверх, где располагалась арена. — Ты же видела его, Тевта! Ты помнишь, как невероятно он силен! Не-ет, спартанка намеренно лезет смерти в зубы, чтобы я с носом осталась.
Раздался осторожный стук, и дверь отворилась. На пороге, держа поднос со сладостями и вином, стояла Вария.
— Перекусите, пожалуйста, — сказала девочка.
— Вон! Вон отсюда! — Сорина, найдя выход своей ярости, сорвалась на визг.
— Но мне приказали…
Сорина замахнулась, Тевта успела вклиниться между ними и проворно выхватила поднос у Варии из рук.
— Ступай, — шепнула она.
Перепуганная Вария умчалась прочь со всех ног, а Тевта поставила поднос на столик.
— Нет нужды вымещать на ней зло. Лучше успокойся. Мы все равно ничего не можем поделать. — Она попробовала вино и облизала губы. — Бальб расщедрился. Выпей, Сорина!
Тевта приглашающе похлопала по скамье рядом с собой.
Сорина села. Ее еще трясло от так и не выплеснутого гнева. Она схватила кувшин и принялась пить прямо из горлышка. Алая жидкость потекла у нее по подбородку.
Подруга внимательно следила за тем, как она глотала вино.
— Так-то лучше, — сказала она, когда Сорина утерла рот. — Полегчало?
— Если бы не эта тварь, то Эйрианвен была бы жива. Ненавижу!..
Тевта вздохнула.
— Догадываюсь. Но не позволяй ненависти разрушить себя, Сорина. Как бы ни обернулось дело, Лисандра умрет. Ты увидишь ее бездыханное тело. Боги примут жертву, невзирая на способ ее заклания. — Она осторожно коснулась бедра Сорины. — Давай на время выкинем Лисандру из наших помыслов и сердец.
Амазонка откинулась на лежанке и распахнула ноги. Тевта опустилась на колени, ее язык начал нежную и восхитительную игру. Сорина запустила руку ей в волосы и вдруг грубо рванула к себе.
— Мне не нужна любовь!.. — прошипела она. — Дай мне облегчение!..
Вария бежала хитросплетениями коридоров, стараясь не натолкнуться на гладиатрикс, спешащих по своим делам. Она была счастлива, как никогда прежде. Девочка в самый первый раз попала на игры и вообще выбралась за пределы луда. Более того, ей позволили прислуживать Лисандре и остальным эллинкам.
Лисандра еще не вернулась к себе. Не было ее и у других женщин. Вария пустилась на поиски и обнаружила спартанку на разминочной площадке. Та сошлась в учебной схватке с Катувольком. Девочка знала, что вмешиваться было нельзя. Желая что-то сделать, она приготовила кувшин воды для своей госпожи и уселась ждать. Как сладостно в применении к Лисандре звучали эти слова — «моя госпожа»!
Спартанка нападала и защищалась, двигаясь со скоростью рассерженной змеи. Варию оторопь брала от зрелища подобной силы и быстроты. Никто не победит госпожу. Даже Нестасен. Катувольк отбивался длинной палкой, обрезанной по длине варварского меча, Лисандра действовала двумя деревянными клинками, готовясь к поединку в качестве димахайры.
— Он больше и сильней, — тяжело дыша, повторял Катувольк. — Побеждай за счет быстроты. Ты должна стать быстрей, чем когда-либо.
Лисандра молча кивнула. Взгляд, лишенный выражения, был устремлен на соперника. Катувольк рявкнул и метнулся вперед. Его меч со свистом размазался в воздухе, ища тело гибкой спартанки. Лисандра ушла в сторону и назад, но галл наседал. Свист меча прерывался коротким стуком дерева о дерево — Лисандра отбивала удары.
— Нет! — заорал на нее Катувольк. — Не так! Уклоняйся!
— Не смогу я от него без конца бегать! — огрызнулась Лисандра. — Рано или поздно у нас все равно дойдет до рукопашной!
Катувольк бросил палку.
— Только после того, когда ты его начисто измотаешь. Так, чтобы руки поднять не мог. Иначе он тебя вмиг заломает!
— Все уши прожужжал, — сказала Лисандра. — С самого утра только это и слышу!
— Да потому, что это святая правда! — взорвался наставник. — Если тебе понадобилось вляпаться в подобную глупость, так постарайся хоть выжить! Для этого ты должна держать дистанцию и понемногу разбирать его на кусочки!
— Глупость, говоришь? — Лисандра вскинула бровь. — По-твоему, искать отмщения глупо?
— Нет, я не о том, — пробормотал Катувольк.
Вот ведь девка! Ей мало что было известно об обычаях пограничных племен, но она и эту малость использовала, чтобы его уколоть.
— Месть — дело святое. Я о способе, который ты выбрала! Мы могли бы устроить…
— Нет, — перебила Лисандра. — Он должен умереть перед зрителями. От моей руки. Так, чтобы смерть стала для него унижением.
Катувольк безнадежно вздохнул и подобрал палку.
— Ладно, — сказал он. — Продолжим.
Лисандра зло улыбнулась и приняла боевую стойку.
Эти учебные бои заставляли спартанку отдавать все, на что она была способна. Катувольк оказался очень искусным и невероятно сильным бойцом. Стоило ей попытаться развить захваченное было преимущество, как он просто наваливался на нее корпусом и сносил с ног. Лисандра бесилась, негодовала, но в то же время понимала, насколько правильно поступал галл. Пока она не научится противостоять ему, о Нестасене можно не помышлять.
Между прочим, спартанку поразило то, что всего лишь один взгляд на нубийца мгновенно воскресил ее прежние страхи и кое-что похуже. Чувство беспомощности, унизительный стыд… Разум напрасно твердил, что на самом-то деле она ничего постыдного не совершила. Откуда же это жуткое ощущение вины, не имевшее логических объяснений? Почему с того момента, как она увидела его сквозь решетку, к ней с новой силой вернулись ночные кошмары? Непостижимо!
Внешне она сохраняла твердокаменную уверенность, не показывая страха, поселившегося в ее душе. Лисандра боялась вовсе не смерти, но поражения. Что она сможет противопоставить мастерству и чудовищной силе нубийца? Может, бывшая жрица по своему упрямству собиралась совершить непоправимую глупость, но как еще она сумела бы очистить свою душу, избавиться от вины и стыда?
Только победив его на арене, где он считал себя сильнее всего.
Катувольк делал все от него зависевшее, чтобы помочь ей. Упражняясь с ним, спартанка выкладывалась до предела, ходила в синяках и ссадинах, но заметно оттачивала свое искусство. В первый
