заставило меня снова открыть их.
Артур дернулся во сне и опять затих. Через мгновение дернулся еще раз и резко сел на полу. Его глаза выражали недоумение, и вообще казалось, как будто он впервые смотрит на этот мир. Первым, что попало в поле его зрения, стали Миша и Алена. Немедля ни секунды Артур кинулся на Мишу и впился зубами ему в плечо.
Миша громко взвыл от боли и попытался развернуться, чтобы понять что случилось. Однако Артур не давал ему этого сделать. Вцепившись в Мишу, Артур продолжал вгрызаться в плечо коллеги. Придавленная двойным весом Алена завизжала, заглушая всю эту возню, вслед за ней с новой силой взвыл Миша и, перекатившись, оказался на Артуре, прижимая его своей спиной к полу. Артура это ничуть не смущало, он продолжал рвать зубами одежду и мышцы омоновца.
В комнату с отобранным у меня автоматом в руках ворвался Олег и, оценив ситуацию, не раздумывая, прицелился и выстрелил Артуру в голову. Тот дернулся и затих, отпустив свою жертву. Михаил, вскочил на ноги и осмотрел рваные раны на плече и руке.
— Вот сука! Ты что же сука сделал?!
Причитая, Миша присел на стул, схватил бутылку с коньяком и, сделав глоток, вылил остаток на рану, при этом он взвыл, сжав зубы, а после продолжил причитать о том, что его покойный коллега нехорошая самка собаки.
— Это что же теперь будет? — прекратив причитать, спросил Миша — Я что же, теперь стану таким как эти уроды?
Олег, не двигаясь с места, продолжал стоять с автоматом в руках и смотреть на тело Артура.
— Ну, что ты стоишь как дубина, неси аптечку! — крикнул Олегу раненный омоновец.
Олег вышел из комнаты и вернулся через две минуты с аптечкой в руках. Алена тем временем натянула олимпийку, прикрывая то, что оставила на обозрение разорванная футболка и тихо всхлипывая, свернулась в клубок, вжавшись в угол.
Олег обработал, зашил и перебинтовал Мишины раны. Затем встал, взял автомат и извиняющимся тоном сказал:
— Придется тебя изолировать…
— Ты чего? — испуганно спросил Миша. — А вдруг обойдется?
— Вот именно, вдруг — сказал Олег и направил ствол на коллегу.
Миша занял место Хмурого, а Хмурый разместившись в кабинете за столом, довольно потирал руки, пока Олег доставал очередную бутылку. Меня Олег отстегнул от батареи, и вдвоем мы перенесли тело Артура на второй этаж, где уже находились пять трупов. Пахло там действительно неважно.
Хмурый хоть и не был водителем маршрутки, но водить пассажирские автобусы малой вместимости умел. Именно поэтому его и оставили взаперти. Хотя, конечно, взаперти его оставили потому, что он мог сбежать, но держали его как ценного кадра, а не как преступника. Хмурый должен был стать водителем, увозящим из города милиционеров и их родных.
— Могли бы сразу, так и сказать! — обиженно заявил Хмурый Олегу, чокаясь с ним пластиковым стаканчиком. — Куда же я от вас в такое время денусь? Ведь вы же должны нас защищать, работа у вас такая.
К ночи у Миши поднялась температура, начался бред. Попав в кровь сразу, болезнь быстро прогрессировала. Меня это факт не сильно расстроил, но все же радости не вызвал, нас становилось меньше. Борясь с темными, невеселыми мыслями, я не заметил, как провалился в сон.
Рано утром меня разбудил выстрел. Солнце только-только поднялось над горизонтом и первые лучи уже начали проникать между закрывавшими окно газетами. Хмурый и Алена крепко спали и не думали просыпаться. Сначала пришла мысль, что выстрел это часть сна. В кабинет зашел Олег. В руках он держал бутылку с минеральной водой и тарелку с нетронутой едой. Посмотрев на меня тяжелым взглядом, Олег сел за стол. Около минуты он сидел молча, и пустым взглядом смотрел перед собой, затем вздохнул и тихо сказал:
— Миша превратился в одного из этих уродов, которые даже мать родную готовы сожрать
Никогда не поддерживал тех, кто считает, что утро добрым не бывает, но на этот раз вышло именно так. Не раннее, не позднее утро, не даже полдень добрыми не стали. И не удивительно учитывая то, что апокалипсис был в самом разгаре и заканчиваться не собирался.
Милиционеры условились между собой собраться в отделении не позже девяти часов утра. Но, ни к девяти, ни к полудню никто не появился. Поэтому было решено грузить коробки с продуктами в маршрутное такси марки «Форд» и, забрав родственников Олега покинуть город.
Пока мы ждали коллег Олега, Хмурый сладко спал, а Алена привела себя в порядок, использовав конфискованную воду. Выглядела она бодро, как будто вчера ничего не произошло. Не знаю точно, действительно ли она легко это пережила или просто не подавала вида. Разговор с ней на эту тему я посчитал лишним.
После завтрака Олег показал мне как пользоваться милицейским автоматом.
— Сложного конечно ничего нет, но чтобы вести прицельную стрельбу надо к нему привыкнуть — беря в руки оружие, сказал омоновец — АК-74СУ калибр 5.45 или АКСУ, по простому сучка, маленький, но кусается больно.
Омоновец показал, как отстегивается обойма, где предохранитель, а где педалька переключающая режим стрельбы. Посоветовал сделать пару пробных выстрелов.
— А если людоеды сбегутся? — спросил я.
— Стрельба не мед, скорее стороной это место станут обходить — успокоил меня Олег.
Действительно стрелять прицельно оказалось не так то просто. Хотя отдача была и не такой сильной, как я ожидал, чтобы удержать автомат в руках потребовалось приложить усилие.
— В случае чего, стреляй одиночными, или малыми очередями — наставлял меня Олег — в обойме всего тридцать патронов.
С погрузкой и посадкой в «Форд» проблем не возникло. Пока Хмурый и Алена переносили коробки в маршрутку через заднюю дверь здания милиции, мы с Олегом наблюдали за окрестностями. Когда коробки закончились, Хмурый завел двигатель и не спеша, двинулся к восточной окраине Н-ска. То, что новоиспеченный водитель маршрутки пристегнул ремень безопасности, заставило меня понервничать. Этот беспрецедентный случай убил во мне последние сомнения в том, что свету пришел конец.
Внимательно изучая окрестности через окна маршрутки, за всю дорогу мы увидели лишь нескольких зараженных, которые пугливо выглядывали из своих укрытий. Похоже, что военные и милиция успели их здорово напугать и при звуке двигателей большинство из них предпочитали спрятаться понадежней. Но находились и те, кто не без удивления смотрел на проезжающий мимо них автотранспорт. Эти наверняка были жертвами второй волны эпидемии.
В целом по городу пробок не наблюдалось. Кое-где пришлось объезжать места аварий, но глобальных заторов мы не встретили. Припаркованные машины стояли у обочины и послушно ждали своих хозяев. Шансы дождаться у них были мизерными, но средства передвижения вряд ли об этом знали и спокойно дремали под майским солнцем.
На площади Ленина в месте пересечения самых важных транспортных артерий из-за большой аварии пришлось проехать по тротуару. Асфальт здесь был покрыт следами крови, повсюду валялись обглоданные человеческие скелеты. Целиком, с остатками мышц и связок, и по частям. Зрелище не из приятных.
Пришлось закрыть окна и поднять стекла на передних дверях. Алену один раз стошнило прямо в маршрутке. Я закрыл стекла занавесками, и сочувственно посмотрел на Хмурого, которому нельзя было отводить глаз от дороги. Но с его лица не сходило обычное выражение. Хмурый крутил баранку и внимательно смотрел вперед, как будто для него это самая обычная поездка.
Когда мы проехали площадь, Олег попросил Хмурого притормозить. Омоновец указал на арку в доме по правую сторону. Там в тени стоял человек в кремовом костюме и с надеждой смотрел на наш «Форд». Стоял этот человек, как оловянный солдатик. Ноги вместе, спина прямая при этом он переминался с одной стопы на другую. Руки он прижимал к груди, держа в них какую-то книгу.
— Открой дверь — сказал Олег Хмурому.
