действовал GPS, и, судя по нему, до Джулиного дома было всего пара километров – три улицы и зеленое пятно под названием «Izmajlovskij park».
Было холодно, поэтому коробку с «Джеком Дэниэлсом» я волок на правом плече, а одну бутылку держал в правой руке – и периодически прикладывался к ней. Примерно до середины парка.
А потом откуда-то сзади донесся такой странный полувой-полустон: «Ви-и-иски»…
Я оглянулся.
Их было человек десять. Они обходили меня полукругом, точь-в-точь как волки с кассеты «Нэшнл джиогрэфик», и при этом неотрывно глядели… не на меня, а на ящик и початую бутылку в моей руке.
Кто они такие, я понял сразу – предупреждали.
Gopniki…
Бежать было бесполезно, да и не хотелось. Я просто неторопливо снял ящик с плеча, поставил его на снег, достал вторую бутылку… а потом с размаху ударил ими (бутылками) одной о другую.
Разбилась, к сожалению, только полупустая, но я решил, что для начала мне хватит и одной «розочки», а потом подвернется чей-нибудь крепкий череп, – и, встав в классическую «фехтовальную» стойку, приготовился умирать…
Только они не нападали – вся десятка выкаченными на полрожи глазами наблюдала, как медленно падают в снег последние капли из разбитой бутылки, и лишь полминуты спустя один из них хрипло произнес:
– Мужик… ты хоть понимаешь, че ты натворил?
* * *В иное время года сквозь это оконце струилась нежная зелень – но сейчас была зима и тонкие ветки деревьев гнулись к земле под тяжестью снега.
– И все-таки, я не уверен…
– Барон, – в мягкое контральто явственно вкрались нотки раздражения, – вам когда-нибудь уже сообщали, что вы – старый зануда?
– Неоднократно, любезнейшая, неоднократно, – судя по тому, что в голосе мужчины раздражения ничуть не прибавилось, он действительно был не удивлен присвоенным ему эпитетом. – И все-таки…
– Но ведь я вам уже три раза все подробно объяснила!
– Значит, вы должны были получше выучить свою речь, – невозмутимо заметил барон. – Итак, любезная…
– Хорошо, – устало вздохнула женщина, – в четвертый и, надеюсь, в последний раз повторяю – мы собираемся убрать…
– Без имен!
– …этого нава, который причинил столько неприятностей Зеленому Дому, – зло закончила обладательница контральто. – Такая формулировка вас устроит, барон?
– Вполне. Вы продолжайте, продолжайте…
– Непосредственным исполнителем этой, как говорят челы, акции будет американский стрелок…
– Против участия которого я все же возражаю, – напомнил барон.
– Барон, – на этот раз жрица даже не пыталась скрыть раздражение, – вам когда-нибудь уже сообщали что вы – очень тупой и ограниченный зануда?
– Мы люди военные, – хохотнул мужчина, – поэтому говори четко, понятно и два раза!
– Похоже, – зло заметила жрица, – стажировка в имперской армии не пошла вам на пользу.
– Ошибаетесь, любезная, ошибаетесь. Впрочем, не будем уклоняться от темы. Я все-таки не понимаю, почему, раз уж вы выбрали такой экзотический способ, как снайперский выстрел…
– Способ, которым сам, – женщина на миг сбилась, – сам наш объект неоднократно и успешно пользовался.
– Допустим, – неохотно кивнул барон, – но почему бы все же, по примеру объекта, не воспользоваться услугами одного из известных нам наемников?
– Потому что, – таким менторским тоном жрица доныне позволяла себе обращаться лишь к юным челам из начальных классов, – ни один из этих наемников никогда не осмелится нажать на спуск, увидев, кто является целью… нашей акции.
– Но ведь есть же соответствующие заклинания.
– Мы пробовали, – сухо напомнила женщина. – Три раза. И результаты были, мягко говоря, отвратительны. Находящийся под действием подавляющих волю заклятий стрелок на избранном нами расстоянии не способен попасть даже в боевого мамонта.
– Но этот молокосос из-за океана… достаточно ли он хорош?
– Он хорош! – отрезала жрица. – И, кроме того, – добавила она, – не забывайте, что нам еще надо как- то приплести к этой истории Саббат.
– Еще один пункт, который мне крайне не по вкусу, – буркнул барон, поднимая со столика фужер с вином. – Кстати, если он так уж крут, почему вы послали за ним лишь десяток дикарей?
– Неужели, – усмехнулась жрица, – я похожа на люда, способного допустить подобный просчет?
* * *– Настоящий Дэниэлс, – тоскливо провыл один из gopnikov, – да за такое из этого чела навский шурк сделать мало.
– Шуркъ.
– Че?
– Правильно будет «шуркъ». Мне сам Кувалда говорил.
– Умный, да? Давно не огребал?
– Молчать!
Забавно, мало того, что эти бандиты щеголяли в одинаковых кожаных куртках и красных банданах, они, вдобавок, были еще и примерно одного роста. Маленького. Про банды, комплектующиеся по подобному признаку, мне слышать пока не доводилось.
– Слышь, чел, – второй справа коротышка медленно наклонился, сгреб горсть снега и начал неторопливо, старательно его уминать, – положь бутылку. А то ведь хуже будет.
– Уйбуй, жрица ведь велела доставить его целым, – озабоченно произнес его сосед слева.
Как интересно…
– Шило, ты тупица, – ощерился gopnik со снежком на своего незадачливого партнера. – Ему про это знать обязательно?
– А ты, чел, – повернулся он ко мне, – не шибко-то радуйся. Целый… это, знаешь ли, понятие растяжимое. К примеру…
Снежок он метнул мастерски – резким, взрывным движением, почти без замаха. Его бы в бейсбол… Хороший менеджер за такого перспективного новичка полсотни тыщ отсчитает, не задумываясь. Я и то едва успел уклониться – умятый до каменной твердости комок снега прошуршал впритирку с левым ухом и врезался точно в лоб, чуть пониже банданы, gopniku, незаметно – по крайней мере, он сам, похоже, был в этом твердо уверен – взгромоздившемуся на сугроб и уже изготовившемуся было к прыжку. Несостоявшийся Тарзан молча повалился на спину, для остальных же бросок послужил сигналом к атаке.
– Вали его!
– Хватай ящик!
– Бутылку, бутылку хватайте!
– Не суйся башкой, разобьет же… не башку, кретин, бутылку… а-а-а!
Дрались коротышки неплохо, но крайне бестолково. Вдобавок, я быстро засек, что по отношению к стоящему на снегу ящику они позволяют себе лишь боязливые попытки отодвигания подальше из опасной зоны, – и сполна воспользовался этим преимуществом.
Семь минут спустя вдоль дорожки аккуратным рядком лежали десять бездыханных – не считать же испускаемый ими перегар дыханием! – тел. Доблестный же герой – то есть я – вот уже третий раз тщетно пытался открыть «старину Джека» – разбитые о чью-то особо неподатливую макушку пальцы
