– Все намного проще, – сказал Диего. – В приказе герцога упоминалось, что лорд Эшам – старший брат шаха Беда. Сиятельный Осман же выглядит молодо… но не настолько. Поэтому я повторяю свой вопрос: кем он был?
Слуга-толмач Мехмед Ули, а на самом деле бей – или лорд – Эшам, старший брат сиятельного шаха Осман аль Реза, ответил не сразу.
– Его звали Юсуф, и он был дворцовым стражником. Которого, – криво усмехнулся бешбеш, – на его беду, слишком часто ставили на пост около нижнего сада. Вы не видели его, это запретная половина дворца, женская. Традиция велит, что у шаха должен быть гарем, а Осман старается не нарушать традиции лишний раз. Посещениями он его не удостаивал, зато позволил наложницам свободно ходить по той части дворца.
– И что же?
– Никто не замечал, пока… – движением ладони Эшам изобразил выпятившийся живот, – все не стало слишком очевидно. Урон чести шаха… уверен, даже у вас за подобное карают без всякой жалости.
– У нас нет гаремов, – сказал Диего. – Это во-первых.
– А есть и «во-вторых»?
– Есть… старая история, почти легенда. О короле – великом, из крохотного лоскутка огнем и сталью выковавшем Ито… свою державу, и о принцессе. Она была юна, а король уже давно поседел. Брак по расчету, лишнее звено в цепи между двумя странами. Король оставил ее в замке, под надежной охраной – врагов у него хватало! – и отправился на свою очередную войну, а когда вернулся, – Диего сделал паузу, – королева уже ждала дитя. От молодого рыцаря из числа своих стражей.
– И что же сделал с ними ваш король?
– Он разорвал свой брак. По тем временам – неслыханное дело, но это, как я уже сказал, был великий король. А еще через месяц бывшая королева стала женой простого рыцаря… а умерла – герцогиней, потому что муж ее всю свою жизнь был вернейшим слугой короля. Очень старая история, – закончил маленький тан, – однако герцоги Даймалько утверждают, что именно так был основан их род.
– Я… понимаю, – вздохнул Эшам. – Но здесь не закатные страны. Другая земля, другие люди. Очень многие сочли бы подобную милость признаком слабости. Осман и так зашел далеко – наложница и ребенок останутся жить.
– Однажды… – едва начав говорить, Раскона замолк, пытаясь понять – ему ли одному почудилось легкое дуновение или же…
– Великий Огонь… паруса-то!
Повторяемая на разные лады, эта фраза искрой проскочила вдоль палубы. Вскинув голову, Диего увидел, как провисший бизань-брамсель начал раздуваться.
Что-то грохнуло и со звоном покатилось по палубе. Развернувшись на звук, Диего увидел, что секстан штурмана лежит около фальшборта, а сам тан Фелипе Ано, растерянно моргая, бормочет:
– Этого не может быть, не может быть, этого просто не может быть…
Посол тоже увидел наполняющийся парус – и раньше прочих осознал его значение.
– Это прощальный дар, реис Диего, – быстро сказал он. – И, раз он смог… теперь нельзя терять ни мгновения! Времени уже не осталось.
– Тан Кэмпбелл! Поднять все паруса!
– Слушаюсь!
– Теперь мы им покажем, верно?! – голос Оркиса дрожал от возбуждения. – Какой ветер, а… если он продержится хотя бы полчаса, мы разнесем в щепки…
– Мы будем уходить прочь отсюда! – рявкнул маленький тан. – Так быстро, как только сумеем.
– Но… там же посол. Данни, – Оркис мотнул головой в сторону прикипевшего к дальновзору юнги, – сказал: он только что поднялся на флагманскую галеру.
– И там сейчас заварушка! – не отрываясь от окуляра, выкрикнул Хотбок. – Да еще какая! Великий Огонь… две соседние галеры идут на подмогу. Ну и ну, по меньшей мере, три сотни против одного!
– Настоящий посол шаха Беда стоит рядом со мной, – уже спокойнее объяснил Диего. – А тому… мы уже ничем не поможем… потому как он больше не человек.
– Не человек? – непонимающе повторил ун-лейтенант. – А-а кто?
– Уга-джинн, – ответил вместо капитана Эшам. – Демон войны и ужаса.
– Ах, вот оно что, – протянул брат Агероко. – Так вот почему вы попросили меня проверить нашего гостя. А я-то хоть и почувствовал в юноше нечто странное, но по недостатку опыта предположил, что в нем сидит обычный боевой дух-побратим. Берсеркеры грейслингов используют их, а еще, насколько можно верить слухам, шаманы зеленокожих.
– В любом случае, брат Агероко, вы дали мне нужный ответ, – сказал Диего. – А уж дальше я справился сам. Как видите, – криво усмехнулся он, – магическая теория иной раз полезна даже капитану фрегата.
Ветер становился все сильнее. «Мститель» уже поднял основные паруса, и сейчас боцман вовсю командовал постановкой лиселей и стакселей. Пожалуй, сейчас фрегат мог бы потягаться в скорости даже с полной свежих гребцов галерой – но людям Фельта было явно не до подобных соревнований. Раскона услышал далекий рев и увидел, как над скучившимися галерами взвиваются сразу два дымных столба.
– Ужасно, – глядя на разыгравшуюся бойню, пробормотал брат Агероко. – Столько злобы и силы… мы бы никогда не рискнули выпустить подобного демона на волю.
– В самом деле? – лорд Эшам владел иторенским достаточно хорошо, чтобы придать своим словам оттенок скучающей вежливости.
– По крайней мере, без надлежащего контроля.
– Здесь контроль не нужен, – заявил посол. – В море уга-джинн оставаться не будет, сбежит обратно в Нижние миры. Но прежде он избавит нас от Фельта и его сторонников.
– Да, этот план удался, – подтвердил маленький тан. – И мне остается лишь аплодировать его автору… который, как мне теперь окончательно ясно, более чем достоин трона шаха Беда.
– Как только мне представится возможность, – коротко поклонился Эшам, – я непременно передам сиятельному Осман ваши восторги.
– Благодарю, – сорвав с голову шляпу, Диего исполнил куда более церемонный поклон. – И прошу прощения, но вынужден оставить ваше общество. У меня свидание… в каюте.
Он и в самом деле спустился в каюту, достал со дна сундука заботливо укутанную бутылку розового кантабрийского вина, кортиком сковырнул пробку, налил полный бокал и отпил. Три глотка. А затем подпер ладонями голову и принялся смотреть, как по розовому озеру в бокале в такт качке гуляют от края до края крохотные волны.
Тан Диего Раскона просидел так два часа и наверняка мог предаваться столь медитативному занятию куда дольше – если бы его не вывел крик влетевшего в каюту вестового.
– Тан капитан! Ун-капитан просит вас немедленно подняться на мостик! Фряг на горизонте!
И почти сразу вслед за этим сверху донесся сигнал горна и отрывистые команды: «Боевая тревога!», «Все по местам!»
Тот же день.
– Это «Ла Фер», никаких сомнений, – Энрике сложил дальновзор. – И я не думаю, что в этот раз он пожелает нам удачной дороги.
