два прыжка вынося Мигера на левый фланг короткой цепочки кавалеристов.
– Передай, – обернувшись, крикнул ирландец, – полковнику, что его приказ будет выполнен!
– …though the soldier knew, – вполголоса пропел сержант Флеминг. – Someone had blundered…
Он отстегнул от седла флягу, поднес ее к уху, встряхнул и, одобрительно кивнув, запрокинул голову.
– Вы что-то сказали, сержант? – с интересом осведомилась мисс Келлер, заставляя свою вороную приблизиться к лошади сержанта почти вплотную.
Ответом ей было долгое буль-буль-буль. Затем сержант, оторвавшись от горлышка, одобрительно крякнул, аккуратно завинтил флягу, прицепил ее на прежнее место и лишь после этого с ухмылкой уставился на побледневшую от ярости агентессу.
– Простите, мисс?
– Я спросила, что вы только что сказали, сержант?!
– Ах, это… – протянул Флеминг. – Просто стишки. Забредает иногда, знаете ли, в голову нечто эдакое.
– Интересные стишки, – ядовито заметила Линда. – Сами сочинили?
– Ну что вы, – осклабился сержант. – Куда уж мне.
Прищурившись, он вгляделся в спины удаляющихся кавалеристов и с видимым удовольствием процитировал:
– Альфред Теннисон, мисс! Так что, – добавил он, приподнимаясь на стременах, – добро пожаловать в ряды Легкой бригады.
Чем выше они поднимались, тем заметнее становилась одна деталь, разительно отличавшая их движение от знаменитого «Броска» – по роте никто не стрелял. Даже те несколько конных гоблинов, которые с утра маячили на вершинах, при виде атакующих кавалеристов исчезли, словно вспугнутые пташки.
В полусотне ярдов от вершины Мигер придержал коня. Продолжать атаку в прежнем виде было бы откровенным безумием – сто против одного, что на противоположном склоне их, злобно скалясь поверх наведенных стволов, поджидает как минимум половина Союза Племен. Правда, ирландец не совсем понимал, что помешало зеленошкурым уничтожить жалкую горстку всадников еще у подножия холма, но то Великое Неизвестное, что приходилось именовать логикой гоблинов, порой выделывало и куда более странные финты.
– Фил, – скомандовал капитан, – оставь коня и сбегай-ка, посмотри, как нас готовятся встречать?
Затем он оглянулся. 69-й полк также успел покинуть лагерь – четко видимый на зеленом фоне темно-синий квадрат пехотного каре, окаймленный тонким блеском штыков, «гатлинги» на углах, обоз и ученые – в отсутствие Моргенау таковыми оставались полдюжины картографов – в середине, в полном соответствии с заветом «маленького корсиканца». Сверху все это выглядело чертовски здорово…
– Капитан! – посланный на разведку кавалерист, до этого перемещавшийся едва ли не ползком, стоял во весь рост и недоуменно вглядывался куда-то в даль.
Получивший шенкеля в бок гнедой оказался рядом с ним в три скачка – как раз вовремя для того, чтобы его всадник успел разглядеть вдали россыпь черных точек с тянущимся за ними пыльным шлейфом.
– Проклятье, – пробормотал Мигер, вскидывая трубу. Удаляющиеся точки и впрямь были теми самыми гоблинами, которые совсем недавно гарцевали на вершине этого холма. И они мчались во весь опор, не жалея своих мустангов.
Капитан озадаченно покрутил головой. К его удивлению, поблизости не обнаружилось броненосной эскадры, чьи рассекающие траву тараны были, по мнению Мигера, тем немногим, что могло бы заставить почуявших запах крови гоблов столь отчаянно удирать. Затем он поднял голову вверх – но и пара пушистых белых облачков ничуть не походила на стаю драконов, готовых сорваться в смертоносное пике.
Невероятно… Произошедшее с ними было столь же невероятно, словно папское помилование еретику, к костру которого уже подносили факел, – вещь, возможная теоретически, но не записанная ни в одном из освещавших историю человечества письменных источников.
– Проклятье, – повторил Мигер. – Что ж их могло так напугать?
– Земля дрогнула, – неожиданно сказал разведчик.
– Что?
– Земля дрогнула, сэр, – повторил кавалерист. – Вы, на коне, этого, наверно, не чувствуете, но я-то… вот, опять! Слышите?
– Гул, как будто тролль сваю для моста забивает, – задумчиво сказал ирландец, складывая трубу. – Но какого… чтоб меня черти взяли!
За четыре года службы в Пограничье Мигеру часто доводилось видеть стада бизонов, насчитывающие десятки тысяч голов. Пару раз попадались такие, которые он без особых натяжек мог бы назвать стотысячными. Рассказы же о бизонах, сбивающихся на Великой Равнине в миллионные стада, он считал досужими байками, авторы которых путали нули с донышками опрокинутых ими стаканчиков виски.
Сейчас он уже так не считал.
Появившаяся на противоположном конце долины серая масса была похожа на перекрашенное море. Она стремительно стекла вниз по склонам – туда, где продолжало поблескивать ощетинившееся штыками каре 69-го полка. Темно-синий квадрат дрогнул, расплываясь… грохнул залп, второй… захлебывающийся треск «гатлинга» на миг перекрыл мощный гул копыт… а потом серая волна захлестнула его.
– Ухо-о-одим!
Команда была лишней – оставшиеся кавалеристы уже поравнялись со своим командиром. Стоивший на земле разведчик взлетел в седло, не придержав коня и не коснувшись стремян, на полном скаку. Мигер, стиснув зубы, дождался, пока на вершине появится вороная кобыла Линды и лишь затем послал своего гнедого в галоп.
– Выдержишь?!
– Да! – выкрикнула девушка, пригибаясь к гриве. – Не думай обо мне! Присмотри за профессором!
Выполнять этот приказ ирландец, разумеется, не собирался, но одного бегло брошенного взгляда он Моргенау все же удостоил. Тот держался на удивление неплохо – должно быть, дыхнувшая жаром в спину смерть способна научить большему, чем сотня высокооплачиваемых инструкторов верховой езды. Правда, профессор даже и не думал управлять бешено мчащимся конем, да и нужды в этом не было – несущуюся следом Костлявую лошади чуяли ничуть не хуже своих седоков.
Оглянувшись, ирландец тоскливо отметил, что расстояние до серой массы увеличивается очень медленно… просветов не видно, ни слева, ни справа… хотя…
– Вправо! – выкрикнул он. – Всем держать правее!
Одна из мчавшихся впереди лошадей вдруг на полном скаку грянулась оземь – то ли подвернула ногу, то ли угодила копытом в нору луговой собачки. Мигер начал было придерживать гнедого – но к поднимавшемуся кавалеристу уже развернулись сразу трое его товарищей.
Медленно, дюйм за дюймом, ярд за ярдом, смерть разжимала свои
