надо объяснять. Одну каюту займу я как руководитель проекта. Так что остается еще три каюты.
– Мистер Стэмп, позвольте нам поселиться вместе с Сэмом? – попросил Кен Линч.
– Не возражаю. Осталось еще две каюты.
Немец переглянулся с чилийцем и тоже поднял руку.
– Не возразите нам? Мы хотим в одна каюта, – акцент Фрица был просто ужасен.
– Ну что же, сам жребий решил, что вновь прибывшие разделят последнюю каюту.
Японец поднялся и сделал маленький поклон в сторону журналиста. Олег тоже поднялся и протянул руку японцу для рукопожатия. Японец пожал ему руку, не забыв снова поклониться.
Ричард вновь оглядел всех присутствующих и с удовлетворением констатировал.
– Благодарю вас, коллеги, за то, что вы быстро решили этот немаловажный вопрос. На этом официальная часть нашего сбора закончена. Прошу вас еще раз проверить свое снаряжение. Завтра вы уже можете обживать свои каюты.
Вечером этого же дня все участники экспедиции собрались вместе, чтобы отметить последний нерабочий день перед отходом в длительное путешествие.
– Мистер Юргенс, вы не будете возражать, если я закажу вам «отвертку»?[4]
Барбара подсела к Олегу и, улыбнувшись, обнажила свои великолепные белые зубы.
– Извините, я не очень хорошо говорю по-английски, – попытался уклониться от общения Олег, хотя смысл вопроса понял прекрасно.
Ему на помощь пришел сидевший рядом Александр Гольц.
– Олег, дружище, дама хочет угостить вас коктейлем, – на чистом русском языке обратился он к журналисту.
Юргенсу не оставалось ничего иного, как повернуться к бельгийке и, улыбнувшись, кивнуть ей головой. Барбара положила свою ладонь на руку Олега и, похлопав по ней, направилась к стойке делать заказ.
Олег повернулся к Гольцу и, придвинувшись ближе, вполголоса спросил.
– Вы хорошо говорите по-русски. Жили или учились?
– Мои родители иммигрировали в Израиль в 73-м, когда мне было двенадцать лет. Правда, вскоре мы переехали в Австралию. Так что мой первый родной язык – это русский. А английский пришлось изучать практически с нуля. А у вас почему с ним проблемы? Я думал, что в ВВС работают только англо-говорящие журналисты. Кстати, вы сами, откуда родом?
– Из Латвии. С девяносто третьего года работал собственным корреспондентом ВВС в штаб-квартире по Восточной Европе. В отделе, вещавшем для стран СНГ и России. Два месяца назад получил приглашение принять участие в конкурсном отборе на должность штатного журналиста в этой экспедиции. Основное требование к соискателям было, естественно, хорошее знание русского языка и обычаев местного населения.
Теперь уже Гольц придвинулся ближе к Олегу.
– Ну, с языком понятно. А откуда вы знаете обычаи местного населения?
Юргенс обернулся назад, как бы опасаясь, что их разговор мог подслушать еще кто-нибудь и, еще ближе наклонившись к Александру, вполголоса шепнул ему.
– Когда еще был цел Советский Союз, я служил в армии на Камчатке. Целых два года. Так что некоторые особенности местного быта мне знакомы.
Александр сделал знак указательным пальцем, что к столу приближается бельгийка, и слегка отодвинулся.
Барбара поставила перед Олегом коктейль и с улыбкой села напротив, снова обнажив свои шикарные зубы.
– Вы русский? – женщина решила строить свои фразы на английском языке односложно, чтобы у Олега не было причин сослаться на непонимание вопроса.
– Да. Благодарю вас за коктейль, – с акцентом ответил Юргенс.
– Вы живете в России?
– Нет. Я живу в Латвии.
Олег отпил приличный глоток коктейля и, улыбнувшись Барбаре, спросил.
– Миссис Кински, скажите мне, почему вы выбрали этот коктейль?
– Я знаю, что русские очень любят водку. А в этом коктейле водки больше, чем сока.
Журналист рассмеялся.
– А вы не так уж и плохо знаете английский язык, мистер Юргенс, – снова улыбнулась бельгийка.
– Нет-нет. Я действительно не очень хорошо говорю по-английски.
Мэри уже несколько раз меняла решение, в чем ей все-таки спуститься в ресторан. Сегодня был последний день, когда еще можно было надеть нормальную женскую одежду. Наконец, остановив свой выбор на обтягивающих черных джинсах и розовой блузке, она начала одеваться.
Поправив перед зеркалом волосы, забранные на затылке, Мэри через мгновение сдернула заколку, и шикарные черные локоны тут же рассыпались по плечам. Она помотала головой, добившись их идеального распределения, еще раз подкрасила губы блеском. Теперь она была вполне довольна своим видом.
В ресторанчике почти все члены экспедиции были уже на месте. Мэри поискала глазами по залу. Журналист сидел за одним столиком с Гольцами. Вместе с ними напротив Юргенса сидела вечно озабоченная Барбара Кински.
«Надо же, даже фамилия у нее как у кинозвезды,[5] – зло подумала Мэри. – Наверное, думает, что ее ослепительная улыбка сводит всех мужчин с ума. Интересно, как она выглядела до посещения дантиста?»
Александр обернулся и, поднявшись из-за стола, замахал ей рукой.
– Мэри, иди к нам.
Когда Мэри подошла к их столику, Александр по-русски обратился к сидевшему рядом с ним журналисту.
– Олег, позволь мне представить тебе еще одного носителя нашего великого и могучего языка. Потомок русских аристократов – Мария Корн. Для друзей – просто Мэри.
Неожиданно став объектом внимания, Мэри покраснела. Это не ускользнуло от Олега. Он немедленно поднялся и, подойдя к ней поближе, представился.
– Журналист канала ВВС Олег У… – отчего-то запнувшись, через мгновение он продолжил: – Юргенс. Позвольте мне вас чем-нибудь угостить?
Поскольку журналист заговорил на своем родном языке, Барбара поняла, что сегодняшний вечер этот обаятельный мужчина, несомненно, проведет в кругу смазливой американки, говорящей по-русски. Она резко поднялась из-за стола и, прихватив недопитый стакан с коктейлем, пересела за столик к Сэму Льюису и Кену Линчу.
Когда Олег поднялся в номер, было уже глубоко за полночь. Он запер дверь, зашел в ванную комнату и включил в воду. Взглянув на себя в зеркало, он поймал себя на мысли, что на него сейчас смотрел не внештатный журналист еженедельника «Особо секретно» Олег Умелов, а действительный корреспондент Восточного отдела канала ВВС Олег Юргенс.
После душа Олег сразу лег. Впервые за последние несколько дней оставшись наедине, он мог сейчас расслабиться и попытаться провести анализ своих действий и поступков за прошедшие недели.
А анализировать было что.
В любых, даже самых невероятных своих фантазиях он и представить не мог такого поворота в своей судьбе. Когда он дал согласие на участие в операции пограничной контрразведки, он не предполагал, что по самые уши окажется втянутым в шпионские игры.
Все началось с того, что в марте этого года Мальцев познакомил его с генералом Воронцовым. Как оказалось, именно он руководил всей операцией на Онекотане памятным летом 1985-го. Сейчас Воронцов возглавлял Особый отдел Пограничной службы России. На встрече Воронцов рассказал Умелову о том, что к ним пришел запрос от нескольких зарубежных неправительственных организаций с просьбой разрешить посещение ряда северокурильских островов международной научно-исследовательской экспедиции. Особистов насторожило то, что дольше всего иностранцы предполагали работать именно на Онекотане, хотя
