холост и предпочитает сигары.
— Черт возьми! — вскричал Ватсон. — Это невероятно! Ваша дедукция… она сведет меня с ума!
— Вы поражены, признайтесь?
Холмс довольно запыхтел трубкой, хитро поглядывая на своего друга.
— Немедленно объясните ваши выводы, Холмс! — взмолился Ватсон. — Я сгораю от нетерпения.
— Элементарно, Ватсон! То, что он француз, видно по его утонченному носу и свирепой мимике. То, что он полицейский, я заключил по его манере ежесекундно хлопать себя по карманам, проверяя, на месте ли пистолет. За ним, как вы сами заметили, никто не присматривает, следовательно, начальство ему полностью доверяет. А если вы обратите внимание на его чистый и сухой, несмотря на окружающие замок болота, плащ, а также на его готовность подставить свой лоб под пули и, наконец, на сигару, торчащую у него изо рта, — то сможете прийти к тем же выводам, что и я, относительно его семейного положения и привычек.
— Холмс, вы — гений! — простонал Ватсон.
Между тем, мужчина, на котором Шерлок Холмс продемонстрировал доктору Ватсону свой уникальный метод, подскочил к парадной двери и нетерпеливо двинул по ней ботинком.
Дверь приоткрылась, и на пороге вопросительно блеснул монокль дворецкого.
— Что вам угодно, сэр?
— Сейчас, сейчас…
Мужчина долго шарил по карманам своего плаща, потом с радостным возгласом выхватил револьвер и ткнул им дворецкому в живот.
— Советую вам снять маску, месье! — с неподражаемой миной рявкнул он.
Дворецкий слегка приподнял брови.
— Месье, то, что вы перед собой видите — это мое собственное лицо-цо-цо.
— Да? В самом деле? — Мужчина пригляделся. — Хм, пожалуй. Кто бы мог подумать! Такое лицо! Хм, хм…
— Как представить вас гостям, месье? — вежливо осведомился слуга.
— А что, много здесь гостей?
— Много-ого-го.
— Прекрасно! Значит, маскарад решили устроить. И замок подходящий подобрали… Очень хорошо! Замечательно! Но меня так просто не проведешь. Я найду, кого мне надо, под какой бы маской он ни скрывался. Обожаю маскарады! — Мужчина заглянул в черное дуло своего револьвера, лихо крутанув барабан. — Патронов мне хватит. А зовут меня инспектор Жюв. Так и доложи. Советую запомнить это имя. Инспектор Жюв!
Глава 8.
Голос, леденящий душу
Обед при свечах близился к концу. Еда была отменная, вина великолепные. Дворецкий прислуживал безукоризненно.
Настроение у гостей поднялось, языки развязались. Огюст Дюпен рассказывал об ужасном орангутанге с улицы Морг. Шерлок Холмс и доктор Ватсон внимательно слушали. Мисс Марпл увлеченно беседовала с отцом Брауном — у них нашлись общие знакомые на Бертрамском кладбище. Делла Стрит расспрашивала комиссара Мегрэ о Париже. Мегрэ загадочно пыхтел трубкой, и за него большей частью отвечал инспектор Жюв. Перри Мейсон ревниво прислушивался к их разговору. Ниро Вульф с набитыми под завязку щеками рассказывал комиссару Каттани о тройном скрещивании орхидей и постоянно пихал Арчи Гудвина в бок, чтобы тот не забывал передать ему то или иное блюдо. Эркюль Пуаро, удобно устроившийся на стуле, наблюдал за всеми, как кот, готовящийся к смертельному прыжку, наблюдает за стайкой беззаботно чирикающих воробьев.
Перед кофе большинство гостей вышли из-за стола и разбрелись по гостиной.
Холмса и Ватсона после общения со словоохотливым Огюстом Дюпеном потянуло подышать свежим воздухом, и они направились к приоткрытому окну. Пуаро, прислонившись к каминной полке, поглаживал усы и смотрел на огонь. Дюпен сидел в кресле, подробно и обстоятельно рассказывая Мегрэ о некой прелестной утопленнице. Каттани бродил вдоль стен, делая вид, что любуется портретами давно скончавшихся вельмож. Жюв вертел в руках статуэтку женщины, обнаруженную им в углу за шторой — он никак не мог понять, куда подевались ее руки ниже плеч, и начинал уже сомневаться, были ли они у нее вообще. Вульф оставался сидеть за столом, продолжая самозабвенно жевать. Сквозь прозрачное стекло своего бокала Марлоу лениво разглядывал стройные ножки Деллы Стрит.
Дверь отворилась. Вошел Томас — он нес поднос с кофе.
— Какая очаровательная девушка, эта секретарша Мейсона, — сказал Ватсон, повернувшись к Шерлоку Холмсу.
Великий сыщик нехотя оторвал свой взгляд от пейзажа за окном.
— Поверьте, Ватсон, самая очаровательная женщина, какую я когда-либо видел, была повешена за убийство троих своих детей. Она отравила их, чтобы получить деньги по страховому полису.
— А разве у Деллы Стрит есть дети? — встревожился Ватсон.
— Уверен, что нет.
— Объясните, ради Бога, Холмс, почему вы так в этом уверены?
Холмс мягко улыбнулся.
— Ответ на ваш вопрос, дорогой друг, содержится, прежде всего, в ее бюсте.
— Вы снова говорите загадками, Холмс!
— Элементарно, Ватсон. У женщины, вскормившей троих детей, были бы совсем другие формы. Я имею в виду такие естественные антропологические параметры, как ширина бедер, объем груди и талии…
Ватсон густо покраснел, уткнувшись лбом в оконное стекло.
Томас обходил гостей, предлагая им кофе.
— Этот дворецкий мне кого-то напоминает, — сказала Делла Стрит Мейсону.
— Вашего поклонника?
— А вы уже ревнуете…
— Вовсе нет, но…
— Вы скорее предпочли бы быть гостем на моих похоронах, нежели на свадьбе?
— Не сгущайте краски, Делла.
Чтобы переменить тему, адвокат поднял рюмку хереса:
— За вас!
— За вас, шеф. А долго мы еще здесь пробудем? На подобных вечеринках всегда есть риск оказаться свидетелями какого-нибудь скандала.
— Признаться, именно этого я и жду.
Кофе, крепкий, горячий, был хорош, особенно для тех, кто пил его с коньяком. После отличного обеда гости были довольны жизнью и собой. Стрелки часов показывали четверть десятого.
— Ах, — мечтательно вздохнула мисс Марпл. — Старый замок, холодные стены и — болота, болота на сотни миль вокруг… Какие великолепные декорации для убийства! Чопорного, таинственного, чисто английского убийства…
— О, мисс Марпл, это безумно интересно, когда постоянно кого-нибудь убивают! — воскликнула Делла Стрит, прижав руки к груди.
— Разумеется, — сказал Шерлок Холмс. — Если только убивают не вас.
Наступило молчание — спокойное, блаженное молчание. И лишь Филипп Марлоу прошелестел глазами по коленкам секретарши Перри Мейсона.
По стенам в мерцающем блеске свечей бродили причудливые тени. Лики вельмож на портретах казались живыми. Они как-будто были готовы спуститься сейчас вниз, к гостям, чтобы поддержать светскую
