появилась золотая полоса. Небо окрасилось во все цвета радуги. Лодки отошли уже так далеко, что почти исчезли из виду. Теперь они двигались цепочкой, наискось от берега.
Солнце наконец взошло, и все засверкало мелкими блестками. В ясное небо взвилась вторая ракета. С лодок успели заметить ее еле видную вспышку. Хозяин взял в руки флажки и начал сигналить. Девять лодок, разрезая волны, вновь рванулись в открытое море. Прошло довольно много времени, но вот совсем близко, сверкая, взметнулся двойной фонтан, а вскоре показалось и само чудовище. Людям показалось, будто перед ними из океана внезапно возник черный плавучий остров. За ним горной грядой тянулась белая пена. Вершины пенных гор, непрерывно обрушиваясь, искрились в золоте лучей. Черная спина то мелькала, то исчезала в пене и, казалось, не имела конца.
Сяки всем существом почувствовал, как по лодке пробежал озноб. Даже самые храбрые, представив себе Бога Китов в ярости, оробели и замерли. В бурунах пены блеснул и исчез хвост, такой длинный, что, казалось, он задел синеву небес. Вслед за хвостом пропала пена.
– Ушел! – процедил сквозь зубы хозяин и потряс кулаком.
Прошел час, другой, как вечность. Внезапно тишину нарушили слетевшиеся откуда-то птицы. На воде появилась рябь, и вслед за нею – черная тень неимоверной длины. Наконец сквозь толщу стала вырисовываться огромная стена. Она, как призрак, то становилась явной, то расплывалась в ничто. Побледневший хозяин, сжимая в руках палку, застучал по борту лодки.
Кит медленно удалялся. Вслед за ним, развернувшись веером, двигались девять лодок. Чудовище чернело под водой, как риф. Сквозь зеленоватую воду просвечивала его спина, но понять, где голова, а где хвост, было невозможно.
Оправившись от парализовавшего всех страха, хозяин начал отдавать распоряжения, и люди в девяти лодках тоже очнулись. Они отчаянно застучали палками по бортам, – черным, красным и белым. Огромная тень под зеленоватой водой повернула туда, где не было шума. Уходя от дуги грохота, кит двигался к берегу. Вслед за ним, издавая зловещие крики, летела стая птиц. Хозяин внимательно следил за движением хвоста и, подавая флажками сигналы то правой, то левой рукой, потихоньку поджимал кита к берегу, вернее, к тому месту, где была расставлена сеть. Наступил и прошел полдень. Бог Китов и лодки загонщиков медленно двигались вперед.
Море дышало покоем и безмятежностью, и таким диссонансом ему был весь этот грохот палок, плеск весел, крики птиц и вопли загонщиков. Сяки невольно восхищался спокойствием исполина, не отдавая себе отчета в том, что уже несколько часов назад между ними началась смертельная схватка. Когда истек «час лошади»,[6] управляющий резким движением скрестил флажки над головой. Напряжение в лодках достигло предела. Палки загонщиков били теперь дробно и часто. Дуга стала круче, начала замыкаться в кольцо. Кит поплыл быстрее. Подгоняемый дикими воплями, он сунулся головой в сеть и только теперь, видимо, понял, что его преследуют. С сетью на голове он начал нырять, кружиться под водой и наконец стремительно поплыл в открытое море.
– Проклятье! Налегай на весла! Кончай его! – кричали гарпунеры на гребцов.
Рыбаки попробовали преградить ему путь. Но кит, который до сих пор плыл не спеша, теперь мчался с бешеной скоростью. Расшвыривая пену, он пронесся между лодками и, задев одну из них, разбил ее в щепки. Казалось, ему удалось ускользнуть. Но вот над носом одной из лодок блеснул гарпун и отвесно вонзился в спину исполина. Сяки даже прищелкнул языком и что было силы запустил свой гарпун с расстояния двадцати кэн. Гарпун описал в ясном небе кривую, пронизав пелену брызг, глубоко вошел в спину беглеца. Тогда, как по сигналу, с ближайших лодок в беспорядке полетели гарпуны. И вскоре на спине гиганта вырос целый лес гарпунов. Но кит не думал сдаваться. С дикой силой взмахнул он над водой могучим хвостом. Только теперь рыбаки увидели его целиком. Будто черный замок на мгновение возник из воды и опять ушел под воду. Даже солнце над головой Сяки в этот миг почернело. И тогда, как стрелы, полетели гарпуны с веревками. Веревки резко натянулись. Бог Китов начал свой смертельный бег, волоча за собой сеть и шесть лодок. Концы сети быстро оборвались, и кит через несколько минут очутился на том месте, откуда его несколько часов назад начали загонять в сеть. Еще раз вынырнув, он выбросил фонтан, ударил хвостом и опять ушел под воду.
Последняя гора Вадаура исчезла из виду. В море под ослепительным солнцем шло состязание в выдержке между несколькими десятками людей и одним китом, состязание не на жизнь, а на смерть. Только Кисю, по привычке оттопырив губы, презрительно усмехался. Лица остальных окаменели и стали землистыми. Сяки вдруг почувствовал к киту слепую ненависть. Охваченный этим чувством, он перестал замечать все остальное. Поднявшись, он перешел на нос лодки. Кровь, стекавшая со спины кита, била фонтаном, когда он уходил на глубину.
– Как бы акулы не почуяли кровь, – хрипло сказал хозяин.
Разъяренный зверь тащил их с такой скоростью, что надежды на возвращение не оставалось, и лица видавших виды китобоев из землистых стали черными, точно лица мертвецов. Вскоре одна веревка лопнула и освободившаяся лодка осталась далеко позади. Случай вернул людям жизнь.
Казалось, Бог Китов никогда не выбьется из сил. Однако после «часа обезьяны»[7] он поплыл тише. И наконец, каким-то диким рывком сбросив с себя громаду воды, поднялся на поверхность. Душераздирающие крики и грохот палок, видимо, совсем оглушили кита. Хозяин стремительно замахал флажками.
– Приготовиться! Поднять весла! Цельтесь в брюхо! Гарпуны!
Его голос подбодрил людей. И лодки, прицелившись, по команде начали таранить живую стену. Не давая ему опомниться, то гарпуны, то острые носы лодок врезались в окровавленное тело исполина. Боль привела его в ярость, и он свирепо бил хвостом, стараясь разнести в щепки это дерзко жалящее дерево. Море клокотало, как кипящий котел, волны грозили опрокинуть пять лодок, чудом избежавших ударов. Дождь брызг смешался с потоками крови. Была разбита еще одна лодка, и люди, истошно крича, барахтались в воде. Но подплыть к ним и спасти их остальные не могли. Руганью понукая гребцов, Сяки вонзал свое копье в обагренное кровью тело. Несмотря на смертельные раны, Бог Китов держался стойко и не думал сдаваться. Вдруг сквозь пелену брызг Сяки увидел, как смуглая фигура в одной набедренной повязке, с ножом за поясом прыгнула в воду.
«Кисю опередил меня», – пронеслось в его голове. И, сбросив куртку, Сяки тоже приготовился прыгнуть на возвышавшуюся перед ним стену. Но хозяин крепко обхватил его сзади руками, и Сяки не смог пошевельнуться.
– Рано! – прохрипел старик, удерживая юношу не по годам сильными руками. – Ты-то не делай глупостей! Напрасно погибнешь, и только! Видишь, он еще ладно дышит. Не спеши!
– Отпусти! – вырываясь, кричал Сяки. – Сам знаю, что рано. А если он опередит? Что же мне – умирать после этого чужака? Пусти же!
– Сейчас ты с ним не справишься, – прошипел старик ему на ухо. – Разве не видишь, Кисю поторопился. Побереги жизнь, не дури!
Молодой человек вне себя от ярости судорожно нащупывал нож. В эту минуту он готов был убить всякого, кто попытался бы ему помешать, будь то отец или хозяин. Но помощник спрятал нож и оба, сцепившись, чуть не упали в воду. Сквозь пелену брызг было видно, как Кисю, ухватившись за веревку, взбирается на спину гиганта. Сяки до боли впился ногтями в борт лодки. Но как ни странно, Кисю, вместо того чтобы долбить кость ножом, сунул ногу в ячейку сети, уперся и начал изо всех сил бить копьем в самые уязвимые места.
– Смотри! – процедил хозяин, встряхнув юношу за плечи. И Сяки увидел, как Бог Китов, в третий раз взмахнув хвостом, стал медленно погружаться. Вода сомкнулась над ним, и сразу стало тихо. Только кричали птицы.
В этой схватке кит разбил еще три лодки. На поверхности плавали их разноцветные обломки, за которые держались полуживые рыбаки. Странно было видеть, как беспомощно подпрыгивают на волнах их головы. Две оставшиеся лодки быстро подобрали тонущих. Не досчитались десятерых, в том числе Кисю. В ледяной воде январского моря сердце не выдерживает, и, если человек пробудет в ней больше часа, его уже ничто не спасет.
А птицы все кружились. Веревки, уходившие под воду к гарпунам, были натянуты и только иногда чуть вздрагивали. Кит лежал под водой неподвижно.
Прошел час, другой. Тело Кисю не всплывало. И дрожь опять прокатилась по лодкам. Охваченные
