учебного ролика для студентов-медиков.
Я переключился на следующую сцену. Что-то религиозное. Истово молится монах. Теперь очевидно, что Пейли просто потешается надо мной.
Сгорбившись, стиснув зубы, я всё же решил продолжать поиск, хотя она явно морочила мне голову.
Теперь на экране появилась средневековая сцена. Нечто такое, что лишь самые благодушные историки могли бы назвать «историческим сюжетом». Айвенго. А может быть, эпизоды из легенды о короле Артуре. Рыцарь, благородный рыцарь скачет на благородном коне. Молодая дама в маске, закованная в цепи. Взято, наверно, из киноархива. Да и туда эти отрывки мог поместить только какой-нибудь неисправимый романтик.
У меня не было времени смотреть всю эту никчёмную интермедию. Я нажал на кнопку, чтобы перейти к следующей записи, и вдруг словно что-то дёрнуло меня, заставив вспомнить предыдущий эпизод.
Рыцарь. Он мне кого-то напоминал. Я начал снова прокручивать эту сцену, но в замедленном режиме.
Невероятно! Стоп-кадр. Увеличиваю масштаб изображения. Я совершенно ошеломлён. У рыцаря моё собственное лицо.
В полной прострации я откинулся на спинку сиденья. Мой мозг не подчинялся мне, отказываясь постигать сущность этого почти идеального совмещения изображений.
Ещё несколько минут я крутил запись. Лицо не было просто наложено на изображение рыцаря. Но откуда она заимствовала черты лица Отиса Раффакова? Скорее всего из сеанса связи с фальшивым Дингером. А почему нет единого сюжета? Она уже просто не знала, как бы ещё позабавиться. Какая бесцеремонность. Она просто насмехается.
Я остановил просмотр и вернулся назад к тому моменту, когда «я» без моего согласия появился на экране, да ещё в таком бутафорском обличье. Зачем это? Просто пародия? Но она знала, кто я. Она… она доверяет мне. Она считает, что я всё пойму. Неужели?
Она мне доверяет? Это сообщение. Тайное, хитроумно завуалированное сообщение. Но с какой целью? И что в нём?
Я откинул голову и прикрыл глаза, надавив пальцами на веки. Мне необходимо было сосредоточиться, призвать на помощь всё своё чутьё. И в то же время я чувствовал, что нужно торопиться. Морг. Труп девушки. Молитва о спасении. Дама в беде. Благородный рыцарь. Я.
Всё абсолютно ясно. Она в заточении. Это было неминуемо. Её схватили профессионалы — те, кто вёл наблюдения за всем, что она делала. Ей пришлось пойти на хитрость. Впрочем, как и мне.
Нет. Я опустил руки. Это фантазия. Даже если она действительно в беде, чем я могу ей помочь? Я не знаю, где она. Я разыскивал её почти целый день, но в результате оказался дальше от неё, чем был вначале.
Она знала, что я собой представляю. Что же она ожидала от меня? Точнее, какие действия с моей стороны она предвидела?
Вечером двое пытались меня убить. Обнаружив, что во рву нет трупа, они, возможно, начнут меня разыскивать. Думай. Ты обязан думать. Вот я на телепроекции. Артист да и только. Кому-нибудь другому пришлось бы, наверно, немало поучиться, прежде чем он смог бы столь естественно сыграть роль в подобной эпопее.
Рыцарь. Я не смог сдержать грустной улыбки. В сложившейся ситуации такой «актёрский состав» представлялся мне далеко не самым удачным.
Я вглядывался в неподвижное изображение. Благородный рыцарь на коне. Сбруя. Доспехи. Причудливо украшенный меч, орнамент на щите. В этом всё сообщение? Нет. Мне просто подают сигнал, чтобы я смотрел внимательнее. Само сообщение должно быть где-то здесь.
Решив сосредоточить внимание на щите, я ещё увеличил изображение и, набравшись терпения, начал просматривать этот эпизод в шаговом режиме. У меня уже почти пропала надежда на успех, и вдруг в самый последний момент, когда при обычной скорости воспроизведения человеческий глаз уже не заметил бы ничего необычного, я увидел выгравированную на щите информацию.
Это поражало воображение. В одной-единственной матричной записи, промелькнувшей столь быстро, что её практически нереально было заметить, содержался огромный массив фактических данных.
Я заблокировал пульт, вернулся в душевую, подставив голову под струю холодной воды. Это принесло некоторое облегчение.
Возвратившись на стенд, я скрупулёзно изучил полученную информацию. Затем снял с неё копии, чтобы в случае чего передать их всем учреждениям, чьи юридические права могли быть здесь затронуты. Теперь можно было заняться освобождением Пейли. Я сообщил в полицию о похищении, указал, где похитители прячут свою жертву, их число и личность каждого, место, где они спят, и распорядок дежурств. Я располагал планом дома, а также информацией о том, что её охранники вооружены и могут оказать сопротивление.
Только после этого я подобрал коды, с помощью которых удалось «взломать» защиту банка данных, созданного этой тайной организацией.
Усталости как ни бывало. То, что я извлёк из банка, подействовало на меня гораздо сильнее холодного душа.
Лица. Знакомые лица. Генерал Брейвингтон — он улыбается, водит указкой по карте, объясняя какой- то стратегический план. Изображение расщепляется. Теперь уже два «Брейвингтона» — один слева, другой справа. Изображение зафиксировалось. Я вижу, как черты лица того, который слева, постепенно меняются, словно с помощью электронных средств накладывают грим. Изображение снова приходит в движение, но теперь в обратную сторону. Масштаб увеличивается; сравниваются различные выражения лица, тщательно подобранные для каждого из двух Брейвингтонов.
Высший класс. Я смотрел как зачарованный.
Один за другим появляются генерал Блаунд, начальник штаба Сатлор, советник министерства иностранных дел Дьеркенборг. Галерея сильных мира сего, главным образом тех, кто обладает большим влиянием в военных кругах. Полковник Рейф Бэтт, офицер связи — бесспорно, способный, авторитетный, облачённый доверием, имеющий доступ ко всем правительственным источникам разведывательной информации.
Я смотрел и одновременно анализировал увиденное. В наши дни люди стали крайне редко собираться вместе для обсуждения деловых проблем. Гораздо проще и удобнее проводить совещания, пользуясь зарезервированными каналами телепроекционной связи. Коммерческие организации, например, полностью перешли на такую систему. При необходимости можно обеспечить строгую конфиденциальность и секретность подобных видеоконференций. Правительственные и в особенности военные ведомства применяли самые изощрённые методы защиты, работая с кодами, менявшимися ежедневно, а то и ежечасно.
Однако нет такой системы, к которой нельзя было бы «подобрать отмычку». Изобретательный противник, да ещё к тому же вооружённый средствами незаконного доступа к системе, способен пробить к защите брешь, достаточную для осуществления преступных намерений. Скажем, внедрить двойника на совещание самого высокого ранга. Такой «близнец» известного человека, если его примут за оригинал, позволит незаметно и без особого труда собрать огромное количество секретных сведений.
Я закрыл глаза и начал развивать эту идею. Можно не только выуживать, но и вносить информацию. Например, группа «высококачественных» двойников-фантомов высказывает мысли, совершенно противоположные мнениям их реальных прототипов. Это может внести колоссальную путаницу. Больше того — поставить под удар государственные институты.
Сейчас самое время для внезапной атаки на них — пока ещё этот метод малоизвестен, несовершенен, пока те, кто применяют наиболее эффективные его варианты, почивают на лаврах.
Я не знал, что делать дальше. Силы были на исходе. Если бы усталость так не давила на меня, я, вероятно, не решился бы на то, что совершил в следующий момент.
Переключив систему на внешний обмен, я пустил все записи в режиме автоматического воспроизведения по каналам видеопрограмм «Новости для всех», «Панорама новостей», «Видеожурнал», «Видеоэкспресс», а также тех агентств новостей, которые могли бы с выгодой для себя использовать эту
