– Как это мило, – прошептала Таш.
– Да, чертовски мило! – Дэвид рассмеялся. – Ты, наверное, даже не догадываешься, сколько стоит такая лошадь, Лисетт?
– Да нет. Очень хорошо представляю, – она подмигнула Таш. – Вся съемочная группа приедет в Бадминтон, чтобы поддержать тебя. «Ура!» уже жаждет сфотографировать твоего зверя, Салли не рассказывала? Особенно теперь, когда уже решено, что он повезет вашу свадебную карету.
– Это ловушка, – пробормотала Таш. Лисетт не расслышала.
Только теперь Таш поняла, в чем дело. Лисетт имеет право на половину Сноба! И если свадьбы не будет, она отсудит две его ноги и хвост.
Таш посмотрела на Найла. Тот весело рассказывал матери, какие у них будут чудесные дети. Улыбка была накрепко приклеена к его лицу.
Наконец-то Таш стало ясно, почему он так отчаянно оттягивает время и много пьет. Найл просто не может сказать ей, что она потеряет Сноба. Он не может признаться, что половина ее строптивого чемпиона принадлежала Лисетт задолго до того, как он согласился сниматься в «Двуспальной кровати». Имея равные с ним права, Лисетт может запретить Таш участвовать в соревнованиях. Даже если произойдет чудо и Найл откупится от «Ура!», Таш все равно окажется в западне. Бадминтон будет для них со Снобом последним совместным соревнованием.
Таш опустилась на диван, стиснув пустую бутылку, как неопытный лыжник сжимает палочки, летя с крутой горы.
Кто-то сел рядом и осторожно разжал ее руки. Таш бессознательно смотрела в никуда. Ей было безразлично, что подумают о ней окружающие. Кто-то о чем-то ее спрашивал. Она не отвечала.
Только знакомый запах мужского лосьона заставил девушку прийти в себя.
Она смотрела на старый ковер под ногами и старалась не заплакать. Оставалось девять дней до того, как ее мир разлетится вдребезги.
– Все боятся первый раз выступать в Бадминтоне, – тихо сказал Хьюго.
– Почему ты решил, что я боюсь? – Таш старалась говорить равнодушно.
– Я думал, ты из-за этого так нервничаешь. – Он заглянул ей в глаза.
– Да, – пробормотала она. Крошка слетела с ее губ и упала в его бокал. Таш разозлилась. Это нарушило всю трагичность момента.
Притворившись, что ничего не заметил, Хьюго понизил голос, чтобы никто, кроме нее, не мог услышать:
– Таш, что с тобой происходит?
Она посмотрела на него и тут же отвернулась, боясь заблудиться в его глазах. В том, что ей нечего больше терять, тоже были свои плюсы.
– Если в этом году я выиграю Бадминтон, ты сделаешь для меня кое-что?
– Конечно, – тихо ответил Хьюго. Убедившись, что никто не слушает, Таш прошептала:
– Ты меня поцелуешь?
И, не дождавшись его ответа, она встала и ринулась прочь, стараясь уйти как можно быстрее и достойнее.
Глава тридцатая
Когда они сели к столу, было уже очень поздно. Собралось столько народу, что ужин напоминал вечер в переполненном бистро.
Свечи, которые Руфус в начале вечера поставил на стол, уже догорали, а наглая кошка пробежала по скатерти, оставив следы грязных лап. Все, кроме матери Найла, тактично промолчали.
– О, да здесь прямо как у меня дома! – засмеялась миссис О'Шонесси. – Надеюсь, ты хорошо готовишь, Зои. Со мной, конечно, никто не сравнится, но попытаться потягаться можно.
Угощение Зои, как всегда, превзошло все ожидания. Салат из анчоусов был превосходен, но в нем оказалось столько чеснока, что у Салли из глаз брызнули слезы.
А Дэвид, который, не глядя, положил в рот сразу три зубчика, срочно ретировался в кухню.
Когда Зои подала рыбу в пряном соусе, в соседней комнате раздался телефонный звонок.
Гости, уже наевшиеся до отвала, наперебой предлагали свои услуги, но Гас их остановил:
– Сидите, я сам отвечу! – и поспешил из гостиной.
– Опять кто-нибудь из ухажеров Индии, – вздохнула Зои. – Они вечно названивают по ночам.
– Я хочу мобильник на восемнадцатилетие, – откликнулся Руфус. – Потому что Гас не просто зовет меня к телефону, а орет прямо в трубку: «Тебя Джейн! Это она плохо целуется?» Он ломает всю мою сексуальную жизнь.
– Какую, какую жизнь? – засмеялась Пенни, тщательно пережевывая петрушку, чтобы перебить запах чеснока. Руфус всех развеселил.
Таш еще была в кухне и раздумывала, что лучше сначала подавать: пюре из одуванчиков или спаржу с виноградом. Она слышала, как ругается Гас, откапывая продолжающий звонить телефон из-под бумаг. Подняв над головой поднос, Таш услышала, как он наконец взял трубку и весело поприветствовал кого-то (очевидно, хорошего знакомого). Однако скоро его голос стал не на шутку взволнованным и резким.
Когда Таш медленно, чтобы не уронить поднос, направлялась в гостиную, Гас обогнал ее, чуть не сбив с ног, и окликнул Хьюго.
