Когда Тодд вышел из душа, он восхитился своим отражением в только что вытертом зеркале. Остатки слов «Аманда Остин» начали проявляться на новом слое пара, но он был слишком сосредоточен на чистке зубов, чтобы это заметить.
– Когда ты собираешься обратно в туманный Альбион, Манда? – Тодд пригладил короткие волосы любовницы. – Я просто сам собрался ненадолго туда съездить.
– Никогда не зови меня Манда! – прорычала Аманда, поправляя волосы. Затем она радостно улыбнулась и снова стала выглядеть молодо и невыразимо сексуально. – Тебе негде остановиться в Лондоне?
– Я бы этого не сказал. – Тодц равнодушно пожал плечами и насладился видом того, как погрустнело ее лицо. – Но пара сотен часов в постели с тобой лучше, чем банка «Фостерс» в жару. – И он озорно улыбнулся. – Поэтому, если ты пригласишь меня в гости, я буду идиотом, если откажусь. У тебя найдется, куда поставить мой велосипед и принадлежности для фотографии?
– У меня есть комнатка в Челси. Но ты можешь остановиться там только на несколько дней, – сказала Аманда, скрывая восторг. – Я вполне могу уехать в Англию хоть сегодня. Но нам нужна машина – «пежо» записан на Хуго, и я сомневаюсь, что мы сможем взять автомобиль в деревне.
– Без проблем. У меня есть велосипед. Мы поедем в Сомюр и возьмем машину там.
Он поцеловал ее нос. Аманда вздохнула.
– Послушай, есть пара вещей, о которых нужно договориться, Тодд.
Она достала сигарету, зажгла ее и выдохнула дым ему в лицо.
– Ты говоришь о моем велосипеде?
– Я о твоем переезде в Лондон.
Аманда почесала подбородок и посмотрела на потолок. Два толстых херувима капризно взирали на нее. Они выглядели в точности как ее начальник и его секретарь.
– А, ты об этом. – Тодд наклонился вперед и медленно поцеловал грудь любовницы, затем дотянулся до ее сигареты и выбросил ту. – Я буду делать работу по дому.
Он целовал ее возбужденный сосок. Какая все-таки потрясающая кожа, решил он, как мягкий, ароматный абрикос.
– Это… и… – Аманда начала терять контроль над собой. – И дело в Рутере.
– Рутер уволен.
Тодд перешел к другому соску.
– …И нейлоновые велосипедные шорты тебе тоже придется выбросить. И еще одно. Пока ты живешь у меня, я хочу… – Аманда глубоко вздохнула, когда Тодд опустился ниже, – чтобы ты отвозил меня в офис и забирал обратно. Машина будет… Не так быстро… в твоем полном распоряжении.
– Какая у тебя машина? – спросил Тодд, оторвавшись от ее пупка.
– «БМВ».
– Без проблем, – согласился Тодд.
Он поднял любовницу и отнес в спальню.
– И последнее. – Аманда коварно улыбнулась, когда он кинул ее на смятую постель. – Готовка тоже будет на тебе.
– Что? – Тодд с удивлением посмотрел на нее.
Эта чертова женщина хочет получить горничную, а не страстного австралийского любовника! Тодд был в ярости. Затем он посмотрел на ее стройное, гибкое, загорелое тело и на ее холодные, бесстрастные глаза. А затем быстро вспомнил о всех тех деньгах, которые задолжал во Франции; рано или поздно кредиторы его найдут.
– Без проблем, – он широко улыбнулся, скользнув на нее с опытной легкостью. – Я – просто подарок судьбы.
Маркус и его развеселая компания были заняты сбором мусора в амбаре, включая поломанную мебель и громкоговоритель, на который в пьяном угаре упал Себ Келли.
Себа также стошнило на компьютеризированную диджейскую консоль, но Маркус решил, что консоль удастся спасти. А вот перепачканный и прожженный парашютный шелк придется выбросить. Маркус затолкал его в пустую коробку из-под еды на сеновале, где он покрывался капельками испарений от косых солнечных лучей, попадающих сквозь незакрытые ставни.
– Увидимся! – крикнул он сквозь ставни, когда еще одна компания уставших, но довольных подростков в модных двухцветных мешковатых джинсах, вязаных шапочках и неряшливых замшевых куртках прошла сквозь ворота с рюкзаками за плечами, направляясь к главной дороге в надежде поймать попутную машину.
Маркус уселся на подоконник и стал рассматривать покачивающиеся, коротко остриженные головы внизу во дворе.
Это действительно был потрясный, просто классный рейв, радостно подумал Маркус. И правильно он сделал, что пообещал всем, что такая вечеринка станет ежегодным мероприятием. Он как-нибудь утрясет все со своей тетей позднее, она же клевая.
Лорен Бакингем обвила своими гладкими красивыми ножками волосатые ноги мужа и нежно погладила его подбородок. Затем провела рукой по волосам Эдди, он лениво открыл один глаз и улыбнулся.
– Как ты считаешь, я им понравилась? – тихо спросила она, внезапно став совсем юной и неуверенной.
Эдди слегка поерзал, положил одну руку за голову и посмотрел на жену.
Боже, как же ему повезло! Он до сих пор боялся, что однажды проснется и поймет, что это всего лишь сон.
Эдди кивнул.
– Забавно, – размышлял он. – Столько было приложено усилий, чтобы заманить меня сюда, а теперь до нас, кажется, никому нет дела. Один из родственников даже принял меня сегодня утром за рабочего.
Лорен моргнула и улыбнулась, но все еще выглядела неуверенной. Эдди взял ее лицо в свои руки.
– Не волнуйся, все будет хорошо. Александра считает тебя потрясающей. Пока ты спала, мы с ней разговаривали, я с трудом отговорил сестру, она хотела пригласить сюда всю семью, чтобы они познакомились с тобой.
Он засмеялся и погладил щеку жены. Лорен улыбнулась и прильнула к его руке, как кошка.
– Боюсь, что другая моя сестра – Касс – проявит сдержанность. София – это моя старшая племянница – тоже скорее всего не одобрит. Они считают меня отвратительным старым распутником, совращающим юное невинное создание, – вздохнул Эдди.
– Милый! – Лорен прижалась к нему и озорно улыбнулась. – Соврати меня еще один раз, пожалуйста?
– Не оставляй меня! – рыдала Лисетт, когда Найл пытался крадучись выйти из комнаты.
Полускрытая одеялом, которое она сжимала в своих маленьких, трясущихся ручках, лицо перепачкано тушью и все в пятнах от слез, и не узнать ту жестокую сексуальную красавицу, которая заманила его сюда всего несколько часов назад.
Найл остановился и посмотрел на жену. На ее лице было жалкое выражение ребенка, который покорно ждал наказания. Найл мог бы ее утешить, мог бы утереть ее слезы, но он не мог простить.
– Куда ты идешь? – тихо спросила Лисетт.
– Взять что-нибудь выпить, – солгал он. – Здесь душно.
Несмотря на духоту в комнате, Лисетт дрожала. Она выдвинула подбородок вперед и потребовала принести ей водку с клюквой.
– Водки не осталось, – вздохнул Найл, посмотрев на кувшин с грейпфрутовым соком, который он принес ранее, тот все еще нетронутым стоял на подоконнике. – Впервые в истории в этом доме нет спиртного. Я принесу кофе.
– Отлично. Черный, без сахара.
Лисетт встала, медленно обернула одеяло вокруг себя и со сгорбленной спиной побрела к своей сумке. Найл не шелохнулся. Он наблюдал, как жена согнулась, чтобы прикурить сигарету трясущейся рукой, а затем посмотрела на свое отражение в зеркальце серебристой пудреницы.
«Ядовитая горбатая жаба», – яростно подумал он, а затем сам ужаснулся своей
