по направлению к двери. Но Джейм быстрым движением вынул цветок из коробки. Такой огромной белой орхидеи Мара не видела ни разу в жизни.
— Как вы сюда попали? — спокойно спросила она. — Впрочем, все равно. Уходите поскорее. Я не хочу вас видеть. Идите, а не то я закричу.
Но он не шелохнулся.
— Послушайте, — сказал Сен-Клер, — я понимаю, что это неприлично, но у меня не было никакого другого способа встретиться с вами. Меня зовут Джейм Сен-Клер, и, уверяю вас, я совершенно безопасен. За последние три дня я не пропустил ни одного вашего выступления и хочу кое-что сказать вам. Вы согласны выслушать меня?
Нерешительность была совсем не свойственна Маре, но сейчас она и впрямь колебалась, не зная, что ответить.
— Говорите и уходите, — произнесла она наконец. — Через несколько минут начинается представление.
— Я знаю. Я подслушивал. Но не подсматривал. Правда. Вы верите мне?
Разумеется, Мара ему не поверила. Если бы ей пришлось прятаться за занавеской в комнате, где переодевается мужчина с такими ярко-синими глазами и волосами цвета спелой пшеницы, она бы высмотрела все, что только возможно. Она не сердилась на него, поскольку не особенно стеснялась своей наготы — прекрасно знала, как великолепно ее обнаженное тело.
— Так что вы хотели сказать мне?
— Мой школьный клуб ежегодно устраивает в мае танцы, Я хотел бы пригласить туда вас.
Она смотрела на него в полном недоумении. Школа? По ее расчетам, он давно должен был бы уже выйти из школьного возраста!
— Неужели вам еще так мало лет, что вы учитесь в школе?
Он задумался, не вполне поняв вопрос.
— Мне двадцать два года, — сказал он на всякий случай. — И я уже заканчиваю учиться.
— Но почему вы до сих пор ходите в школу? Вы что, долго болели в детстве?
Наконец-то до него дошло!
— Видите ли, под словом «школа» я разумел колледж, — объяснил он с улыбкой. — Я учусь в Гарвардском университете.
— А… понятно. И там устраивают танцы. Но зачем вам я? Разве там у вас мало своих девушек?
Джейм поразился и этому вопросу, но виду не подал:
— Гарвард — мужской колледж.
— Хорошо, но все равно у вас должны же быть какие-то подружки. Почему вы хотите пригласить меня?
— Потому что вы самая красивая девушка, какую я когда-либо видел.
— Зачем вы врете? Я же знаю, что вы врете!
— С чего вы взяли?
— Я цыганка. По глазам вижу.
— А что, если я говорю правду?
Она пожала плечами с деланным безразличием.
Он пристально посмотрел на нее и тихо произнес:
— Три дня назад на утреннем представлении я впервые увидел вас… и полюбил. Поэтому я хочу пригласить вас на танцы.
Мара была совершенно сбита с толку. Она не знала, правду ли говорит этот человек.
— Уходите, — она указала ему на дверь. — Мой телохранитель неподалеку. Один мой крик — и от вас останется мокрое место.
— Ваш охранник в столовой, — ответил Джейм. — Впрочем, если вы просите, я уйду. Но не могли бы и вы оказать мне одну любезность? Я хочу, чтобы вы прикололи сегодня вечером к своему костюму эту орхидею. Это будет так много значить для меня!
Она покачала головой, но назад цветок ему не отдала.
— А вот моя визитная карточка, — продолжал он. — Если по какой-либо причине — хотя бы просто из любопытства — вы передумаете, позвоните мне.
Мара не взяла у него визитку, но Сен-Клер оставил ее на всякий случай на столике, затем нежно поцеловал Маре руку чуть пониже запястья. Он ушел, но в комнате остался легкий запах одеколона после бритья и аромат чистого, здорового мужского тела.
Мара аккуратно приколола орхидею к костюму. Джейм Сен-Клер сидел в одном из самых дорогих рядов и жевал воздушную кукурузу. Стоя за кулисами в ожидании, когда погасят свет, Мара думала о нем. Она была уверена, что он не сведет с нее глаз. Когда Мара предстала перед зрителями, то краем глаза заметила, как Джейм поднялся и поклонился ей. Она чуть было не расхохоталась. Какой же он все-таки смешной — а может, он просто сумасшедший?
Еще за кулисами Оли Джонсон спросил ее:
— Что это там за расфуфыренный пижон, а? Уж не он ли подарил тебе эту орхидею?
Мара сделала вид, что не слышит.
Даже под куполом она думала о Джейме Сен-Клере и не знала, огорчаться ей или радоваться, когда, закончив выступление и спрыгнув на плечи Лобо, она обнаружила, что место Джейма опустело.
На следующий день она видела его и на утреннем представлении, и на вечернем. Весь цирк уже говорил только о нем, ходили самые разные сплетни о «расфуфыренном красавчике» и о тех белых орхидеях, которые он регулярно присылает Принцессе перед каждым представлением.
Мара твердила себе, что он душевнобольной, что не следует принимать его всерьез. Но после очередного выступления она отыскала в костюмерной его визитку, попросила Кланки прочесть ей вслух номер и отправилась в давно перекрашенный Серебряный фургон к мистеру Сэму, чтобы оттуда позвонить.
Когда Джейм снял трубку, она высокомерно сообщила ему, что передумала. Ей совершенно нечего делать в выходной, поэтому она не прочь сходить с ним на танцы.
17
Как только ни уговаривала Кланки Мару не ходить на танцы к студентам! Во-первых, говорила она, все они богатые снобы, а во-вторых, этот Джейм уж чересчур красив.
— Он таскается сюда от нечего делать, — зудела подруга. — Видимо, ему хочется с тобой только поразвлечься.
Хотя Мара и сама сильно сомневалась в том, стоит ли ей пойти, но она почему-то обиделась за Джейма Сен-Клера и бросилась его защищать:
— Он был очень вежлив со мной, — сказала она. — И кроме того, Джоко тоже из богатых и знатных, а ведь он наиделикатнейщий из всех известных мне мужчин.
Лицо Кланки приняло какое-то странное выражение.
— Ну, и у Джоко есть свои закидоны… — пробормотала она.
— Нечего верить сплетням и обижать Джоко! Он мой друг, и я не хочу, чтобы при мне о нем плохо говорили.
Кланки пожала плечами.
— Уверяю тебя, в душе он ужасный сноб. Будь он нормального роста, он бы и разговаривать с тобой не стал.
— А я уверяю тебя, что ты не права! — отрезала Мара. — Что же касается Джейма Сен-Клера, то я приняла решение, и никто и ничто не заставит меня его изменить. В конце концов, я уже пообещала, что пойду с ним! Ты бы лучше посоветовала, что мне надеть. Я ведь никогда не была на танцах. Наверное, туда нужно одеваться по последней моде, а? Помнишь платье, которое я купила на прошлой неделе — может,
