— Хорошо, что вы тоже беременны, — сказала Валери. — Среди знакомых нет ни одной беременной. Я первая из моих подруг. Очень хорошо, что есть с кем поговорить об этом.
И покраснела, будто сама удивилась, что решила мне довериться.
— Я тоже рада. Всегда приятно жаловаться тому, кто действительно сможет понять и посочувствовать, — ответила я искренне.
Мне нравилось разговаривать с другими беременными женщинами или мамами. Если бы я не получала удовольствие от серьезной беседы, что лучше — «Хаггис» или «Памперс», то начала бы сожалеть о безвозвратно потерянной интеллектуальной жизни, но честно говоря, у кого есть силы на такой самоанализ? Я слишком занята обсуждением интимных подробностей о весе, сексуальной жизни и детском стуле с подругами по детской площадке. Одна из прелестей жизни женщины. Единственное, что портит доверительное общение, — это сопернический дух материнства, присущий практически всем женщинам. Ничто так не может испортить девичник, как чей-нибудь рецепт пшеничного печенья без сахара в форме букв.
Глава 11
Лили жила в Бенедикт-каньоне, где семья Мэнсонов совершила свои самые громкие преступления. Пышные деревья и прекрасные виллы по обеим сторонам извилистой дороги всегда вызывали во мне дрожь, как будто зло, мгновенно разрушившее покой пасторального каньона, оставило после себя ощутимый след.
Подобно многим кинозвездам, известным настолько, чтобы иметь толпу поклонников и почитателей, Лили жила за массивными электронными воротами. Так как нас не ожидали, охранникам потребовалось некоторое время, чтобы пустить меня и Руби. Когда ворота наконец бесшумно открылись, я двинулась по длинной подъездной аллее к дому, который представлял собой бунгало конструкции «Грин-энд-Грин», которых так много в Калифорнии. Дом был громадный, с большими выступающими стропилами, широкими карнизами и пологой крышей. Несмотря на свои размеры, он выглядел приветливо, возможно, благодаря детским игрушкам и другим вещам, которые лежали на крыльце с колоннами. Руби заснула в машине, я взяла ее на руки и стала подниматься по ступенькам, аккуратно обходя велосипеды, роликовые коньки, самокаты, формочки для песочницы, маленькие грабли и лопатки. Дверь открыла одна из двойняшек Лили.
— Привет, Эмбер, — сказала я.
— Я Джейд, — ответила она. — Руби спит?
— Нет. Ее заколдовала злая волшебница.
Восьмилетняя девочка округлила глаза, давая мне понять, что она уже большая, и не верит таким глупостям.
— Позовите меня, когда она проснется, — сказала Джейд и крикнула через плечо: — Мам! Пришли Джулиет и Руби. Но Руби спит. Я поеду кататься на самокате.
Она надела велосипедный шлем, затянула ремешок и со свистом пронеслась по крыльцу на самокате.
— Где Эмбер? — крикнула я вслед.
— У нее перерыв, — отозвалась девочка, стаскивая самокат со ступенек.
Близнецами достались густые черные волосы и темные глаза от отца, стройная фигура от матери. Они должны были быть красивыми, как Лили и Артур. Но каким-то образом, когда черты матери и отца складывались в генетическом игорном автомате, девочки как-то неудачно повернули ручку. Вздернутый нос, который подчеркивал мальчишеское очарование Лили, выглядел крысиным в сочетании со слабым подбородком Артура. Хуже того, им не достались ни черные глаза Артура, окаймленные густыми ресницами, ни ярко-синие глаза Лили. Обыкновенные карие.
Но это были милые девочки, живые и дружелюбные, как их мама. Они всегда хорошо относились к Руби, приглашали ее играть, хотя она была на несколько лет младше. Даже приняли ее в свой «Клуб драгоценностей»,[1] и Руби удачно влилась в их компанию.
Я зашла в дом и увидела Лили, сидевшую у зажженного камина, выложенного булыжником. Приветствие замерло в горле, когда я увидела, что напротив сидит Артур. Они очень некрасиво развелись — их развод больше обсуждался на развлекательных каналах, чем в зале суда. Кипя от ярости, Лили много раз рассказывала о своих некомпетентных адвокатах, которые не смогли обойти законы о собственности, позволявшие Артуру получить половину денег, которые она заработала, снимаясь в фильмах. Некоторое время Лили и Артур даже не разговаривали, и девочек возили из одного дома в другой помощники и водители.
— Привет, Джулиет, — поздоровался Артур.
— Привет, — отчеканила я.
— Рада видеть тебя, Джулиет, — сказала Лили. — Ты не хочешь уложить Руби в детской?
— Нет, положу ее на диван. Я ее скоро разбужу, иначе она всю ночь спать не будет.
— Эмбер через три минуты освободится, — она взглянула на часы. — И с удовольствием поможет тебе разбудить Руби.
Я опустила дочь на мягкий диван, укрытый пледом, она засопела и зарылась головой в подушку.
— Что произошло? — спросила Лили, не скрывая свое удивление при виде меня. Мы были подругами, и я тысячу раз приезжала к ней в гости, но всегда предупреждала. — Что-то не так? С Юпитером ничего не случилось?
— Нет, нет, все нормально, — ответила я, глядя на Артура.
— Я в курсе дела. Лили все рассказала, — сообщил Артур.
Я посмотрела на Лили, та кивнула. Что здесь творится? Почему бывший муж Лили так удобно устроился в ее гостиной, и почему она посвятила его в подробности дела Юпитера? Я сдержала любопытство и сказала:
— Дело не в Юпитере. Хотя имеет к нему отношение. Вассерман нашел некоторую информацию о состоянии банковских счетов Хло. За несколько месяцев до смерти она положила на счет сто тысяч долларов.
Не могу сказать наверняка, но мне показалось, что Лили многозначительно посмотрела на Артура.
— Это большая сумма, — спокойно произнес тот.
— Перевод был сделан с анонимных оффшорных счетов, — продолжала я.
— У них есть какие-нибудь соображения? — спросила Лили.
— Пока нет, — я помолчала. — Ты об этом что-нибудь знаешь?
— Конечно, нет, — быстро ответила она. — Думаю, это связано с ЦКЕ. Не удивлюсь, если у них есть секретные счета по всему миру. Это все большая афера. Я уверена, что у Полариса сотни миллионов долларов.
— Для них сто тысяч — это пустяк, — согласился Артур. — Наверное, это карманные деньги Хло.
Почему они оба так стараются убедить меня, что деньги тут ни при чем? Что им известно? Я посмотрела на Лили, стараясь понять, что происходит за этими чистыми голубыми глазами. Но она блестящая актриса, и я увидела лишь мягкое безразличие.
— Думаю, Вассерман выяснит, были это единичные поступления, или Хло регулярно получала большие суммы с этих счетов, — сказала я и попробовала надавить на нее: — Ты уверена, что ничего не знаешь об этом?
— Естественно, нет, — твердо ответила Лили.
— Как в остальном продвигается расследование? — поинтересовался Артур.
У меня сложилось четкое впечатление, что он хочет сменить тему.
— Двигается потихоньку. Мы разговаривали с Юпитером и один раз встречались с его отцом.
— Откуда вы знаете, какие улики должны предоставить, чтобы отменили сметную казнь? — спросил он.
