– Я тоже, Калеб. Увидимся утром.
Нора нервничала. Вот она вернулась, точно зная, что нужно сделать сегодня утром. И все-таки она еще нервничала.
Как он отреагирует? Что он ей скажет? Как она объяснит странные отношения с матерью, которые годами причиняли ей боль?
Нора просто надеялась, что Калеб никогда больше не заговорит о визите матери. А еще она надеялась, что мать решит отправиться в морское путешествие или куда-нибудь еще с одним из своих «друзей», как она любила их называть. Тогда по крайней мере Нора будет знать, что находится в безопасности, хотя бы временно.
Она по-своему любила мать. Нора подумала, что и Дезире ее, наверное, любила, но никогда не была ей настоящей матерью. Дезире Джеймс всегда слишком много уделяла себе внимания, чтобы усиленно заботиться о ком-то еще. Нора хотела разобраться – может быть, мать вовсе не виновата? Должно быть, тяжело быть замужем за нелюбимым человеком, но, конечно, когда он умер и мать смогла свободно распоряжаться его деньгами, она воспрянула духом.
Мать никогда не говорила, что не любила Джека Джеймса, – Нора дошла до такой мысли сама. Что-то она слышала, о чем-то ей намекали, и Нора смогла сложить факты воедино. Джек Джеймс был на двадцать пять лет старше Дезире и женился на ней для того, чтобы иметь семью – жену и ребенка. Он слыл богачом. В течение нескольких лет отец прибыльно вкладывал деньги в недвижимость. К моменту женитьбы на Дезире, бедной красивой девушке, он отложил на черный день солидную сумму. Нора родилась на следующий год, а несколько месяцев спустя Джек Джеймс умер от сердечного приступа. Разумеется, у Норы не сохранилось о нем никаких воспоминаний.
Но ей не хотелось рассказывать о своей семье Калебу. Ему будет неинтересно. Она продолжит работу в клинике, пока не выполнит последний пункт из списка, а потом ее жизнь вернется в нормальное русло. Калеб уйдет в прошлое.
Она будет квалифицированно выполнять свою работу, и никаких прикосновений, никаких поцелуев!
Она не позволит себе влюбиться в Калеба Уайатта.
Потому что в отличие от матери она не нуждалась в мужчине, для того чтобы быть счастливой. Она могла быть счастливой сама по себе.
Нора подпрыгнула от звука захлопнувшейся двери. Она повернулась и увидела Калеба, входящего в клинику.
– Привет, Нора, – улыбнулся он ей.
– Привет, Калеб, – улыбнулась она в ответ, совсем чуть-чуть.
Он сунул руки в карманы. Нора подумала, что он выглядит как маленький мальчик, скромный и неуверенный в себе.
– Я рад, что ты вернулась.
– Я тоже. – Нора почувствовала, что улыбается шире.
Она подумала, что все идет совсем не так, как она задумала.
– Что ж, – начал Калеб, прежде чем она успела подумать еще о чем-нибудь, – у меня к тебе вопрос.
Он шагнул вперед и схватил ее за руку.
– Идем со мной.
– Что?..
Она не успела опомниться, а Калеб уже вел ее из клиники к грузовику.
– Что мы делаем?
– Сейчас увидишь. – Он открыл перед ней дверь грузовика. – Садись, пожалуйста.
Когда Калеб хорошенько захлопнул дверь, Нора подумала, не глупо ли она поступила. Прежде чем она смогла понять смысл произошедшего, Калеб сел к ней в кабину грузовика, запустил мотор и вырулил на дорогу.
– Не хочешь сказать, куда мы направляемся?
Калеб чуть притормозил, огляделся и поехал. В одном из уголков его рта таилась улыбка – та самая, от которой воля Норы ослабевала.
– Я подумал, что ты мне можешь понадобиться. Мне нужно осмотреть несколько пациентов, съездить в город и заказать кое-что из фармацевтики. Потом мы могли бы пообедать. А потом, может быть...
– Тпру! – Нора подняла руку.
Калеб притормозил и взглянул на нее, когда они стали поворачивать.
– Что?
– Я сказала: «Тпру!»
– Почему?
– Я думала, что нужна тебе сегодня по работе.
Калеб кивнул:
– Да, я так и сказал, разве нет?
– Да, сказал. Но я не могу работать, разъезжая по окрестностям. Верни меня обратно.
