– Но почему?
– Почему? Потому что понял, в чем моя ошибка. Я был шафером Пита: стоял рядом и слышал, как они с Энни клянутся, что только смерть разлучит их. Видел их счастливые лица, свет в глазах. А потом представил, что умру, так и не увидев тебя снова… – При этих словах он вздрогнул – движение, красноречивее любых слов поведавшее о его чувствах. – Я знал, что без тебя не хочу жить; но сила собственных чувств пугала меня.
– Меня тоже, – тихо ответила Лия. – Я долго не решалась признаться в этом даже самой себе.
Он бросил на нее быстрый взгляд, и Лия догадалась, как много значит для него это откровенное признание.
– Но ты была храбрее меня. Честно сказала то, что думала. Даже Пит, мой младший братишка, оказался смелее, чем я!
– Он ведь не пережил потерю отца. У него не было Марни и…
– Ш-ш-ш!
Шон снова прижал палец к ее губам, жестом прося замолчать.
– Не вспоминай о них. Все они в прошлом. Наше будущее их не касается. Как ты думаешь, Лия, каким станет наше будущее?
Должно быть, в глазах ее еще читалась неуверенность. Шон подвел ее к креслу, усадил, а сам присел рядом с ней на ручку кресла.
– Подожди, я доскажу до конца. Наконец-то мои тупые мозги сумели облечь в слова истину, о которой уже давно догадывалось сердце. Я понял, что такое вечность. Это всего лишь череда дней: один, другой, третий, десятый, взятые вместе. И все эти дни я хочу прожить с тобой!
– А я – с тобой, – тихо ответила Лия и прильнула к его губам долгим поцелуем, грозящим положить конец дальнейшим объяснениям. Однако через несколько мгновений Шон со вздохом поднял голову и, прижав Лию к себе, продолжал рассказ:
– Мне страшно было подумать о том, что я проведу без тебя еще хоть один день! Поэтому я приехал в Лондон и пошел по туристическим агентствам. Несколько десятков обошел, пока не наткнулся на тебя. Прости меня за эту выдумку с газетой. Разумеется, в глубине души я понимал, что ты ни в чем не виновата. Просто не знал, как ты меня встретишь, и решил ринуться в атаку первым, чтобы в случае чего иметь возможность с достоинством отступить… Ну не дурак ли я, а?
– И ты боялся, что я не захочу тебя видеть? – воскликнула Лия. – Глупый! Но скажи, неужели ты в самом деле обошел все лондонские агентства?
– А как ты полагаешь, где я шлялся с раннего утра до пяти вечера? Господи, никогда бы не подумал, что их такая прорва! Если бы не нашел тебя сегодня, продолжил бы поиски завтра.
– Как хорошо, что мы работаем до половины шестого! – счастливо вздохнула Лия. – До завтра я бы не дожила!
Взглянув Шону в лицо, она вдруг заметила, что он озадаченно нахмурился.
– Что такое?
Шон наморщил лоб, словно что-то припоминая.
– Ты сказала, что хочешь выйти замуж «так же счастливо, как мама»?
– Верно.
Она просияла, глаза засверкали, словно драгоценные аметисты.
– У них все наладилось! Папа вернулся к маме, и теперь они живут счастливее прежнего! Он говорит, что пережил какое-то помрачение рассудка. Едва ушел, понял, что совершил страшнейшую в жизни ошибку; но гордость удерживала его от того, чтобы признать свою вину и вернуться.
– Таковы уж мы, мужчины, – пожал плечами Шон. – Когда доходит до сердечных дел, мы становимся удивительно твердолобы. Что же помогло ему прийти в себя?
– Как ни странно, ты. Ты сообщил маме о том, что я застряла у тебя, а она использовала эту новость как предлог, чтобы позвонить папе.
– Она беспокоилась о тебе? – спросил Шон.
Лия лукаво улыбнулась в ответ.
– Ни капельки! По ее словам, с первых же твоих слов она поняла, что беседует со своим будущим зятем!
– Боже мой! Как она догадалась?
– По голосу. По тому, как ты произносил мое имя.
Шон изумленно потряс головой.
– Подумать только! Даже будущая теща поняла, что со мной происходит, раньше меня самого!
– У мамы вообще потрясающая интуиция, – заверила его Лия.
– Что ж, я счастлив, что они снова вместе. Хочу, чтобы отец, как положено, привел тебя к алтарю и передал с рук на руки мне.
Лия заметила: Шон говорит о свадьбе как о деле, давно решенном. Таков ее возлюбленный – приняв решение, не колеблется, не сомневается, не оставляет себе лазеек «на всякий случай». Он бесстрашен и верен своему слову, как всякий настоящий мужчина.
Поднявшись с кресла, она обвила его шею руками и взглянула в глаза.
– Отец приведет меня к алтарю, – тихо пообещала она. – Но отдавать меня не нужно – я уже твоя. Стала твоей в тот миг, когда тебя увидела.
– Твое сердце стало моим, – хриплым, взволнованным полушепотом ответил Шон, – а мое – твоим. Так будет сегодня, и завтра, и послезавтра – всегда. Изо дня в день, пока смерть не разлучит нас, я буду доказывать тебе, как ты бесценна, как я тебя обожаю. И, пожалуй, начну прямо сейчас!
С этими словами он подхватил ее на руки и понес в спальню.
