– Сегодня в газетах мы прочли об этом рискованном празднике, придуманном женой посла. Брат, наверняка ты уже тысячу раз думал о том, что это – ловушка Сатаны или чудесный дар Аллаха.
Берт с тревогой взглянул на американку, но понял, что она дремлет на длинном оранжевом диване. Ее голова лежала на восьмиугольной фиолетовой подушке с серебряными блестками. Он и Хефте отошли в дальний конец комнаты к окнам, из которых была вдали видна Белгравия-сквер.
Мужчины смотрели на лондонские вечерние пробки на улицах. Такси, лимузины, автобусы, грузовики тихо ждали, когда загорится зеленый свет и можно будет немного продвинуться.
– Какие англичане дисциплинированные, – тихо сказал Хефте.
– Как овцы, – пробурчал Берт.
– Если бы впереди у нас был месяц! – резко и сердито воскликнул Хефте. – Но вместе с завтрашним днем у нас всего пять суток.
– Ты прав, – согласился Берт, верный своему правилу быстро и утвердительно отвечать, говоря с арабами. Арабы не любят слышать «нет». – Но вообще-то… есть и другой путь.
Впервые светло-карие глаза Хефте обратились к Берту.
– Объясни.
– Ты согласен, – начал Берт, – что мы можем напасть на особняк посла?
Хефте на секунду задумался.
– Да.
– Но долго ли мы сможем удерживать Уинсфилд-Хаус во время переговоров – ведь они могут затянуться на дни и недели.
– Верно.
– Все это время, – продолжал Берт почти без паузы, – враждебный городок будет вокруг нас, а наши силы попытаются уничтожить.
Они перешли с арабского на английский и говорили тихо, чтобы не разбудить спящую девушку.
– Хефте, – спросил Берт патетически, – неужели Сатана терпит поражение лишь тогда, когда мы опустошаем его карман? На каких скрижалях начертано, что мы не можем посрамить Сатану, уничтожив его жирных избранников?
Девушка перевернулась и начала посапывать. Хефте надолго замолчал. Берт видел, как светло- карие глаза выразили мучительное размышление.
Они были независимы, но осознавал ли Хефте различие между их собственной, весьма оппортунистической, группой и той ортодоксальной, что была в их стране и направлялась на Запад как ракета, летящая в одну цель? Их люди не имели точно поставленной задачи. Нужно было находиться за пределами вражеской территории, пока не определялась ситуация. Именно поэтому их финансировал такой спонсор, как доктор Хаккад. Именно он оплачивал их счета, следил, как продвигается дело, участвовал в разработке планов. Их зависимость от него была унизительна. А ведь Хаккад был всего лишь банкиром, занимался ростовщичеством, запрещенным Кораном.
Берт поджал свои тонкие губы. Непоследовательность ислама, противостояние сект всегда беспокоили его. Колебания Хефте сейчас убеждали его, что того тоже смущала бесконечная сложность целей и средств; у Хаккада не было таких колебаний: его цель – выкуп. Но политическая акция, которая потрясет четыре части света, будет еще внушительнее, не рассчитывая на выкуп. Поймет ли это Хефте?
В глазах Хефте появился блеск: то ли от солнечного луча, подумал Берт, то ли от удовольствия.
– И то и другое. – Хефте тихо вздохнул. – Да, и то и другое. Как… замечательно.
Нед Френч вышел из офиса налоговой службы в северо-западном конце подвала канцелярии. Он разговаривал там с сотрудницей по поводу длительной аудиторской проверки американского бизнесмена, живущего в Лондоне, которую она пыталась завершить.
– Он нас водит за нос почти пять лет, – жаловалась сотрудница. – Фамилия парня Вимс. За это время он дважды менял работу.
– Ну и что он вытворяет? Скрывает доходы?
– Мы начинаем всегда так, – сказала женщина, хищно улыбаясь. – Так или нет, но это всегда подтверждается. Называется: «виновен, пока не докажет невиновность».
Неду стало жаль Вимса, кем бы он ни был.
Френч направился к убежищу П. Дж. Паркинса. После обычной задержки с замками, огромный, кряжистый, как пень, мужчина появился в дверях, заслоняя собою почти все пространство; только хаотический беспорядок был заметен в его офисе-мастерской.
– Вы по поводу несчастного случая, полковник?
– Как бегун?
– Царапины, ушибы и сломанный палец. Убедившись, что с головой все в порядке, видимо, выпишут из больницы.
– А как водитель «мини»?
Что-то стремилось прорваться наружу изнутри кряжистого фасада. Неду показалось, что веселый огонек мелькнул в глазах Паркинса.
– Водитель в тюряге. Это его третье нарушение. Он бандит что надо.
– Хорошо. Надеюсь, что он не улизнет.
– Не улизнет? – повторил Паркинс. Он издал звук, похожий на пыхтение далекого паровоза. – Не улизнет? – снова спросил Паркинс, едва удерживаясь от смеха. – Парень до сих пор не может отдышаться! – Он хохотнул и снова обрел непроницаемо-деревянное выражение.
– Вот так смотрит на это Билл, полковник, – добавил Паркинс, говоря о полиции на жаргоне, принятом как у копов, так и у мошенников. – Им, между прочим, не интересны ни свидетели, ни какой-то там «форд- фиеста».
– Спасибо.
– Ну что вы, полковник.
– Всего хорошего.
Паркинс взглянул на часы.
– Ого! Уже пора уходить. Вот и еще один понедельник закончился.
Нед решил ограничиться обычной любезностью. Его отношения с П. Дж. Р. Паркинсом были довольно деликатного свойства: каждый из них скрывал, кто он на самом деле.
Френч медленно поднялся этажом выше и помедлил у окна коридора, чтобы взглянуть на площадь: люди расходились по домам; было поздно. Ритм движения толпы в Лондоне всегда удивлял Неда: никто, ни отправляясь на службу, ни возвращаясь с нее, не спешил. Отвечать по телефону, кстати, тоже никто не торопится. Не меньше шести раз звонит телефон. Наверное, только в каком-нибудь средиземноморском городке такой же ленивый темп жизни.
Как это бывало к концу дня, выглянуло солнце, озарив город розовым светом. Тень Наблюдателя, похожая на пугало, вытянулась далеко за пределы лужайки.
Из-за плакатов над головой Наблюдателя тень казалась квадратной и напоминала Авраама Линкольна в цилиндре. Да нет, с красным, белым и синим цветами на плакате он был вылитый… дядя Сэм!
Нед заметил, что никто не обращал ни малейшего внимания на бедолагу. Три молодчика из Национального фронта, сидя поблизости на одной из скамеек, закурили от одной зажигалки – значительно, как посвященные, выполняющие ритуал. Когда еще вился сигаретный дымок, со скамейки поднялся самый крупный и плотный из них – почти без шеи и с шарообразными бицепсами. Он шел как-то бочком и вид его словно говорил: «Я здесь ни при чем». Это возбудило подозрения Неда.
Он видел, как крепыш обошел вокруг Наблюдателя и занял позицию неподалеку от него. Потом он дал своим «братцам» знак, подняв вверх большой палец и подмигнув. Тут же все начали приближаться к человеку с плакатом.
Эта сцена напомнила ему фильмы сорокалетней давности о Второй мировой войне, время от времени их крутили по телевидению. В этих фильмах люди в обтрепанной одежде собирались у подпольных радиоприемников, напряженно ожидая полночного стука в дверь.
