перехватила у «Локхида», «Боинга» и «Дугласа» правительственный заказ на новый двухсотдевяностотонный транспортный самолет общей стоимостью в двадцать семь миллиардов долларов. Еще Йеркс контролировал «Дэйта системс дивижн», которая выпускала компьютеры. Для финансирования проектов в Латинской Америке и на Ближнем Востоке он приобретал крупные пакеты акций иностранных фирм.
Йерксу было шестьдесят лет. В молодости он развелся и почти сорок лет жил один. Его любимыми увлечениями были ловля мерланов и бейсбол, причем он даже владел бейсбольной командой высшей лиги. Еще он коллекционировал полотна французских импрессионистов и «роллс-ройсы» и «бентли» ручной сборки. Его интересы в политике никогда не были достоянием широкой общественности. Тем не менее существовали косвенные доказательства тому, что он финансировал четырех кандидатов на пост президента США, шестерых кандидатов в сенаторы и трех кандидатов на пост губернатора. Соперниками ставленников всегда были люди, чьи предвыборные программы представляли угрозу его империи. Все подопечные Йеркса, как выяснил Дункан, победили на выборах. Но больше всего Йеркс любил деньги. Он всегда поддерживал не какую-то партию конкретно, а только деньги. Его политическая платформа заключалась в следующем: уничтожить всех, кто препятствует или желает препятствовать развитию свободы предпринимательства.
Поэтому у Элмо Дункана возникло довольно приятное чувство, что Лютер Йеркс питает к нему не какой-то меркантильный интерес, а принимает участие в его судьбе, собираясь сделать молодого способного человека сенатором от Калифорнии.
— Приехали, сэр, — объявил шофер.
Машина свернула с Пэсифик-Коуст-хайвея и въехала через ворота в богатый и процветающий Малибу.
Когда лимузин остановился возле особняка Йеркса, Дункан, не дожидаясь шофера, сам открыл дверцу и ступил на мощенную камнем дорожку. Сильный ветер взъерошил белокурые волосы и прижал к ногам плащ. Дункан нажал кнопку звонка. Через несколько секунд дверь открыл дворецкий-шотландец и принял у него плащ.
— Вас ждут в бильярдной, мистер Дункан, — сообщил он.
— Спасибо.
Элмо Дункан быстро прошел в уютную бильярдную, где господствовал громадный старинный резной стол с музами.
Харви Андервуд, облаченный, как всегда, в твидовый костюм, смахивал на задумчивую цаплю. Он расставлял на столе три шара, а взъерошенный курчавый Ирвин Блэйр в мешковатом бежевом костюме из дакрона мазал мелом острие кия. Он объявил, что этот фантастический удар получается не чаще одного раза из трех попыток. Лютер Йеркс сосал мятную таблетку (недавно он бросил курить) и без интереса наблюдал за ними. Йеркс был в спортивной клетчатой рубашке, светло-коричневых брюках и смешных замшевых индейских сапогах до лодыжек. Беспристрастному наблюдателю он показался бы близнецом Хетти Грин,[5] будь у той брат-близнец. Дункан же по-прежнему считал его блистательным джентльменом.
Прокурор причесал взлохмаченные волосы, спрятал расческу и театрально кашлянул. Йеркс бросил взгляд сквозь свои голубоватые очки и двинулся к гостю.
— Наконец-то, Элмо.
— Застряли в пробке на Сансет, — объяснил Дункан. — Извините, что заставил вас ждать.
Андервуд и Блэйр приветствовали его, и он дружески поднял руку:
— Привет, Харви! Привет, Ирвин!
— Пошли в гостиную. Приступим к делу, не откладывая, — сказал Йеркс. — Уже пять минут одиннадцатого. Я не хочу сидеть всю ночь.
На подвижном прыщавом лице Блэйра отразилось уныние.
— Эй, что, никто не хочет посмотреть на мой удар?
— Нет, — язвительно ответил Йеркс. — Поберегите свои силы для дела. Пошли.
Йеркс своей смешной походкой двинулся во главе шествия в огромную гостиную, размеры которой немного скрадывала дорогая мебель в стиле барокко, зеркала в позолоченных рамах, резные стулья и антикварная конторка с фантастической перламутровой инкрустацией. Даже шум волн за окнами такой комнаты звучал глуше.
Вокруг кофейного столика стояли два глубоких кресла и длинный десятифутовый диван. Йеркс направился к одному креслу, жестом велел Дункану садиться в другое, а Андервуд и Блэйр заняли диван. Только сейчас Дункан заметил у Андервуда тонкую папку, из которой тот начал доставать желтые листы бумаги.
Шотландец-дворецкий молча внес поднос с напитками. Он уже знал, кто что пьет. Перед Йерксом он поставил графинчик с арманьяком, второй такой же графинчик, только со стаканом воды, — перед Дунканом, который попросил арманьяку в свой первый визит, потому что его пил хозяин. Андервуду подали шотландское виски, а Блэйру — кока-колу.
Совещания походили на строгий ритуал: присутствующим надлежало неторопливо пить маленькими глотками. Дождавшись, когда Йеркс нальет себе арманьяку, остальные тоже взялись за налитки.
Дункан с наслаждением отхлебнул чуть подогретого бренди и посмотрел на пару, устроившуюся на диване. Трудно было найти двух человек, настолько не похожих друг на друга. Андервуд был спокойным мужчиной, который признавал только факты и обладал великолепным математическим умом. Блэйр являл собой его полную противоположность. Он был экстравертом, весь кипел фантазиями и идеями и умел безупречно создавать образы. Еженедельные опросы общественного мнения давали точную информацию о том, что интересовало и тревожило простых людей на улицах. Эта информация анализировалась и возвращалась к людям в виде цифр. Андервуд и Блэйр объясняли им, чего хочет «средний» человек. Андервуд и Блэйр были партнерами. Они составляли мозг «Андервуд ассошиэйтс». Андервуд был директором одного из самых авторитетных в Америке институтов, проводящих частные опросы общественного мнения для политиков и предпринимателей. Он основал «Андервуд ассошиэйтс». Позже, поняв, что ему необходим помощник, он взял в партнеры Ирвина Блэйра.
Сначала Блэйр работал в индустрии развлечений и отвечал за связи с прессой, но зрелища не давали ему в полной мере раскрыть свое дарование. Когда актер, дела которого он вел, решил выставить свою кандидатуру в палату представителей, не обращая внимания на насмешки коллег, Блэйр принял вызов. Используя обаяние и миловидность своего клиента, Блейр заставлял его постоянно пожимать всем руки и со всеми знакомиться, а поскольку у него были куриные мозги, разрешал открывать рот только для того, чтобы улыбнуться. Блэйр придумал с полдюжины нехитрых лозунгов и выпустил множество листовок и афиш с портретом клиента. Потом Блэйр принялся за уничтожение соперника. Он применил блестящую «технику», которой пользовалась фирма под названием «Кампейн инкорпорейтед». Она состояла из супружеской пары — Клема Уайтейкера и Лены Бакстер, перед которыми Блэйр преклонялся. Их наняли, чтобы провалить Эптона Синклера, когда тот решил баллотироваться на пост губернатора штата Калифорния. Они попытались отвлечь внимание избирателей от привлекательной программы Синклера и переключить его на угрозу общественному порядку, которую откопали в ранних литературных произведениях этого писателя. Уайтейкер и Бакстер нашли художника, который нарисовал тридцать карикатур, изображающих самые милые картинки калифорнийской жизни, а потом нанес на каждую пятно черной краски и поместил рядом выдержки из трудов Эптона Синклера, в которых тот представал анархистом и чудовищем. Эптон Синклер потерпел поражение. Следуя примеру Уайтейкера и Бакстер, Ирвин Блэйр наголову разбил противника своего клиента. Актер стал конгрессменом, получив в три раза больше голосов, чем разгромленный соперник. После этого Блэйр сменил хозяев. Теперь он был специалистом по связям между прессой и политиками и вскоре уже работал у Харви Андервуда.
Три месяца назад Лютер Йеркс за астрономический гонорар нанял Андервуда и Блэйра, чтобы те подготовили предвыборную программу Элмо Дункана.
Наблюдая сейчас за ними, Дункан вновь почувствовал неловкость, как и в тот день, когда узнал, что Йеркс нанял их. Он терпеть не мог, когда манипулировали людьми, и особенно им самим. Андервуд и Блэйр создавали общественное мнение и показывали американцам, чего те хотят. Дункан считал, что ему в этом процессе отведена роль простого орудия. Он никого не обманывал, но все равно создавалось впечатление
