испещрены пятнышками сельских домов, казавшихся отсюда крошечными. Кусочек Швейцарии, невесть как оказавшийся во Франции, подумалось Аманде. Сходство этого пейзажа со швейцарским усиливали покрытые снежными шапками горные пики, высившиеся вдали. Путешественницы проехали через городок Аржеле-Газо и сейчас въезжали в другой городишко, который назывался Пьерфит-Несталя.
— Сегодня утром в Лурде, — снова заговорила Лиз, — я брала интервью у отца Рулана, и именно он рассказал мне о том, что Бернадетта не верила в способность грота исцелять или, по крайней мере, эта сторона дела ее не интересовала. Когда ей становилось плохо, она отправлялась на курорт в Котре и принимала термальные ванны, надеясь на то, что они помогут ей выздороветь. Поскольку эту историю рассказал мне отец Рулан, я верю каждому ее слову. Однако когда готовишь статью-разоблачение, нужно быть крайне осторожной и трижды все перепроверить. Я позвонила в Котре и договорилась об интервью с отцом Кайю, тамошним приходским священником.
Лиз ненадолго замолчала.
— Да, передо мной стоит та же цель, что и перед вами. Я хочу показать Бернадетту такой, какой она, по моему мнению, была, — либо ненормальной, либо лгуньей, а может, и то и другое. В течение десятилетий людям очень хотелось верить ей, и никто не взял на себя труд повнимательнее присмотреться к фактам. Все с готовностью принимали ее россказни на веру. Я хочу написать статью, которая станет настоящей бомбой, и так называемая Неделя Новоявления — самое подходящее время для этого. Но когда ты собираешься устроить взрыв, который потрясет весь мир, необходимо обладать неопровержимыми фактами. Именно их я и рассчитываю найти в Котре. — Лиз снова усмехнулась. — Так что мы с вами — единомышленники, только мотивы у нас разные. Денек обещает быть веселым. Жду не дождусь, когда мы там окажемся. Оп-ля! Мы, наверное, подъезжаем. Видите, дорога пошла в гору!
После того как они выехали из города, дорога и впрямь стала круто карабкаться вверх вдоль обрывистого склона холма. Подул резкий ветер. Они миновали несколько небольших водопадов, а затем проехали по мосту через огромное ущелье, по дну которого бежала река, которая называлась Гав-де-Котре, если верить карте. Наконец долина стала расширяться, и впереди показался угнездившийся между холмов курортный городок Котре.
Вскоре путешественницы въехали на улицы города и миновали два комплекса термальных ванн — согласно карте «Термы Цезаря» и «Новые термы».
— Вот они, — проговорила Лиз, — те самые ванны, куда ходила Бернадетта, считая их гораздо более полезными для здоровья, чем ее собственный грот.
Затем они оказались на площади Жоржа Клемансо, в географическом центре города. Над крышами домов возвышался чуть в отдалении шпиль собора Богоматери Котре. Того самого собора, куда лежал их путь.
Лиз указала на шпиль:
— Нам — туда.
— По следам Бернадетты, — почти весело сказала Аманда.
Мысль о том, что она находится совсем рядом с целью своего путешествия, наполняла ее радостью.
Машина повернула на узкую улочку с односторонним движением, которая вела прямиком к церкви. Доехав до ее конца, женщины обнаружили, что маленькая площадь перед церковью служит по совместительству автостоянкой. Они вышли из БМВ, не сговариваясь потянулись и стали разглядывать собор. Массивное сооружение окружала кованая чугунная решетка, секции которой были вмонтированы в грязно-белые блоки из дикого камня.
Лиз взглянула на часы.
— Как раз вовремя, — сообщила она, — даже минут на десять раньше назначенного срока. Но ждать не будем. Пойдем поищем его.
Они обошли площадь, носившую, как выяснилось, имя Жана Мулена [23], осмотрели памятник французскому солдату и плиту, на которой были высечены имена горожан, павших в Первую и Вторую мировые войны, и поднялись по пологим ступеням к входу в церковь.
Прихожан внутри оказалось немного, месса уже подходила к концу. Они остановились у дверей, и Аманда стала рассматривать внутреннее убранство собора. Приалтарное пространство было ярко освещено и имело на удивление современный вид: полукруглые ступени из белого шлифованного мрамора вели к застланному бежевым ковром возвышению и стоявшему на нем белому алтарю квадратной формы.
Наконец месса закончилась. Прихожане и туристы потянулись к выходу, а Аманда и Лиз двинулись вперед, чтобы перехватить юнца с покрытыми пушком щеками, с виду типичного мальчика-хориста, шедшего по боковому нефу.
— Нам назначена встреча с отцом Кайю, — произнесла Лиз на французском. — Он здесь?
— Святой отец должен находиться в ризнице, мадам.
— Вас не затруднит передать святому отцу, что из Лурда приехала Лиз Финч, чтобы повидаться с ним?
— С радостью выполню вашу просьбу, мадам.
Парень поспешил в ризницу, а Лиз и Аманда стали осматривать фрески и богатые украшения на стенах собора. Около алтаря Лиз остановилась, чтобы получше рассмотреть старинное изваяние — тридцатипятисантиметровую статуэтку Девы Марии, покрытую наполовину облупившейся голубой краской и стоящую на деревянной подставке под стеклянным колпаком.
— Что здесь написано? — спросила Аманда, указывая на дощечку, установленную рядом.
Лиз наклонилась, прочитала и перевела на английский:
— «В год тысяча восемьсот пятьдесят восьмой от Рождества Христова, между семнадцатым и восемнадцатым явлением, юная жительница Лурда, скромная провидица из Массабьеля Бернадетта Субиру прибыла в Котре на излечение и прочитала молитву перед этим изваянием Пречистой Девы Марии».
Закончив читать, Лиз удовлетворенно хмыкнула:
— Что ж, это полностью подтверждает правдивость того, о чем рассказал мне отец Рулан.
Возле них вновь появился мальчишка-хорист.
— Отец Кайю находится в ризнице и готов принять вас. Пойдемте, я вас провожу. — Произнеся это, он, однако, не сдвинулся с места, а указал на статую Богородицы и спросил: — Вас интересует визит святой Бернадетты?
— Очень интересует, — ответила Аманда.
— В таком случае я покажу вам мемориальную комнату в ее честь, — обрадованно сказал юнец и торопливо поднялся по устланным ковром ступеням, ведущим к какой-то двери.
Аманда и Лиз двинулись следом за ним.
— Часовня Святой Бернадетты, — объявил мальчишка.
Это было узкое голое помещение в современном стиле, с узорчатым ковровым покрытием, темно- бордовыми скамьями без подлокотников и несколькими небольшими фигурками святых на стенах светло- коричневого цвета.
— Очень мило, и очень… никак, — констатировала Лиз. Похлопав юнца по плечу, она заговорщическим тоном сказала: — А теперь проводи нас к своему вождю.
Парень посмотрел на нее озадаченно, и журналистка объяснила:
— К отцу Кайю.
Через несколько минут они вошли в ризницу. Отец Кайю стоял у стола и разливал горячий чай в чашки из лиможского фарфора. Подойдя к нему, Лиз протянула руку и представилась:
— Я — Лиз Финч из американского информационного агентства. А это моя подруга, Аманда Клейтон. Она приехала в Лурд со своим мужем, который болен и жаждет исцеления.
Поприветствовав гостей, отец Кайю предложил им сесть на стоящие возле стола стулья с прямыми спинками, а затем пододвинул к ним чашки с чаем. Кайю, облаченный в черную сутану, был толстяком невысокого роста. Густая черная челка была призвана компенсировать внушительную плешь, а на лице преподобного главенствовал фурункул, затмевавший собой даже выступающие вперед желтые зубы. Его черные брови были сдвинуты, взгляд — хмур, и Аманда предположила, что это его обычное выражение лица. Хотя поведение отца Кайю было вполне дружелюбным, он производил впечатление человека желчного, раздражительного, готового в любой момент взорваться.
