Самые сообразительные из Королей бросали на Роберта многозначительные взгляды: «Спаси нас, и мы будем драться за твой ганг». Среди них был толстый мальчишка, тот самый, кто целую вечность назад разрезал брюки у Чарли, а на прошлой неделе пинал Джиллиан на глазах у Роберта. Этот Толстяк первым сломался: он упал на колени, повизгивая и закрывая голову руками. И никто больше его не трогал — ничего, кроме отвращения, он не вызывал.
Чувствуя, что Короли могут добиться от Роберта пощады, рабы наперебой стали рассказывать ему о пытках, которые применяли вот эти самые Короли, и требовали расстрелять их или сжечь. «Они хотят, чтобы мы сделали то, — подумал Роберт, — на что у них самих духу не хватает». На душе у него было муторно, он злился, сам точно не зная на кого. Расталкивая рабов, Роберт подошёл к пленным. Он вспотел и знал, что выглядит сейчас сумасшедшим от ярости. Не задумываясь, Роберт ударил сапогом в живот Толстяка. Тот захныкал:
— Забери меня отсюда, приятель, пожалуйста. Я буду твоим рабом. Я знаю, где можно достать девочек, которые делают всё что угодно. Я буду о тебе беспокоиться. Я вообще никогда ничего плохого не делал, другие намного хуже меня. Да-да.
У Роберта сразу погас весь его гнев. Он сказал:
— Вы, Короли, снимайте свою форму и принимайтесь за работу. Вы, ребята (это рабам), не трогайте их, если они будут нормально работать. П-п-перетаскивайте всё, что найдёте, в тронный зал для подсчёта. Ты, Толстяк, иди за мной.
Парень поднялся с удивительным проворством и пошёл следом за Робертом.
В главном зале Джиллиан, согнувшаяся над грудой консервных банок, так же усердно работала на новых хозяев, как раньше на Королей. Она выпрямилась, когда Роберт подошёл к ней, и бросила взгляд на пленного. Выражение её лица не изменилось.
Роберт ткнул пальцем в Толстяка:
— Этот тип прятался. Если Чарли его узнает, сразу пристрелит. Я думаю, ты должна получить свой шанс на месть. Я хочу сказать, что после в-в-всего, что он с тобой сделал, ты… — Лицо Джиллиан оставалось прежним, и Роберт подумал, что она, может быть, немного слабоумная. — Н-н-ну, — раздражённо бросил он, — делай с ним что хочешь. Или я сделаю, если ты скажешь.
Толстяк опять упал на колени. Пот лился с него крупными каплями.
— Пожалуйста, Джиллиан, — умолял он. — Я знаю, что плохо обращался с тобой. Делай со мной что хочешь, только не позволяй им, делай лучше сама. Я тебе буду служить, Джиллиан. Пожалуйста, пожалуйста, — завыл Толстяк.
Роберта тошнило в буквальном смысле. Он смотрел на Джиллиан, ожидая, что она хотя бы поднятой бровью выкажет своё отвращение к происходящему. Джиллиан ответила пустым взглядом. Она наклонилась и потрепала жирное плечо — Роберта всего передёрнуло.
— Да перестань ты, — сказала Джиллиан. — Всё будет в порядке. Всё будет в порядке, вот увидишь. Сними свою капитанскую тужурку и сиди смирно. Никто тебя не тронет. Сейчас принесу чашку чая. Тебе сразу станет лучше.
Продолжая на всякий случай шмыгать носом, Толстяк сделал то, что она сказала. Роберт стоял потрясённый.
Влажный запах гниения, исходивший от ковров и обшивки стен, уступил запаху горелого пороха и пережжённого машинного масла, который принесли с собой парни из ганга Сили. Было три часа ночи, и усталость перешла у всех в странное опьянение происходящим. Многие были голодны, но никто не хотел есть.
В углу зала Роберт увидел Джулию, одну. Она стояла и молча наблюдала. Потом махнула ему рукой, и Роберт подошёл к ней.
Джулия взяла его за руку и стала рассказывать о многих ещё не найденных вещах, обещала помочь в поисках, просила познакомить её с «вашим красивым вождём».
Роберт теперь совсем уже не понимал, что к чему.
— Ты переменилась… я хочу сказать, ты передумала? — изумлённо спросил он.
Девушка внимательно посмотрела на него.
— Но ты действительно мне нравишься, Роберт, — Джулия нежно прижалась к нему. — В чём дело? Неужели тебя это удивляет? — Она вгляделась ему в лицо. — Я это поняла, когда ты ушёл от нас таким обиженным. Не обращай внимания на нас, девочек, когда мы смеёмся. Нам приходится многое сносить от вас, так что сам понимаешь… — Джулия опять взглянула в глаза Роберту. — Тебя что-то ещё беспокоит.
И Роберт рассказал ей про Джиллиан и Толстяка.
— Я буквально раздавлен, вот честное слово. Что на неё нашло? Почему она вдруг стала заботиться о свинье, которая так с ней обращалась прежде?
Джулия рассмеялась:
— Ох, Роберт, ты и вправду хорош. Но ты мне нравишься.
— И, — опять заговорил он, — она даже не поблагодарила меня за то, что я дал ей возможность отомстить.
— Не беспокойся, Роберт. Она тебе очень благодарна.
— Н-н-не понимаю, — пробормотал он.
Джулия сжала его руку:
— Где они?
Роберт показал на дальнюю стену. Джиллиан и Толстяк сидели рядышком, спокойно наблюдая за залом, словно чета пенсионеров.
— И всё равно я ничего не понимаю, — настаивал Роберт. — Он её мучил, а потом пресмыкался перед ней…
Они ушли из зала, и Джулия нашла замороженную пищу — курицу и брюссельскую капусту. Девушка все это разморозила и сварила.
— Я знала раба, который здесь это спрятал, — сказала она за едой. — Он был очень красивый, волосы такие чёрные и волнистые. В электричестве хорошо разбирался. Чем-то он на тебя похож.
— Я мало что понимаю в электричестве. В школе была физика, но я…
— Ты мне нравишься, Роберт, — Джулия рассеянно обкусывала куриную ножку.
Потом она повела его туда, где стояла большая кровать, ещё не найденная парнями из ганга с улицы Сили. И то, что произошло потом под покрывалом из поспешно сорванных занавесей из пыльного бархата, было на удивление хорошо. Но ещё это было для Роберта чем-то вроде мести, хотя он и сам не мог сказать, за что.
— Теперь отдыхай, — лениво сказала Джулия.
Они лежали рядом, и Роберт стал рассказывать о себе. Говорил о своём заикании, объяснял, почему это произошло, как рассказывал он об этом женщине-врачу много лет назад. О том случае, когда он пустил бумажный самолётик в классе и попытался признаться, чтобы остальные не посчитали его трусом, но не смог выдавить из себя ни слова…
Обо всём этом он говорил сейчас без малейшего заикания.
— Вот видишь, — заключил Роберт, — когда я с тобой… — Он повернулся к Джулии. Её губы были приоткрыты, обнажая маленькие красивые зубы, дыхание её было ровное и мягкое. Вероятно, она уже давно спала.
Повернувшись на спину, Роберт глядел в потолок этой маленькой потайной комнатки огромного замка. Его ганг одержал победу, его девушка спит рядом с ним. Он избавился от мучительной любви к Кэти.
В тронном зале пленные Короли складывали захваченные гангом трофеи. Здесь же находился Эрни. Мощный наркотик власти, приправленный недавним чувством страха и физической опасности, продолжал бурлить в его крови. Он зачем-то проверял и перепроверял вещи, занимаясь делом, которое мог бы поручить любому другому. Затем Эрни рассматривал прошения освобождённых рабов, вынося решения с важным и непроницаемым видом. Короли, обвинявшиеся в зверствах, ползали у его ног и заверяли в своей преданности гангу с улицы Сили, если только он их спасёт.
…Через некоторое время суета улеглась, бывшие бойцы пошли отдыхать.
Эрни вышел на высокую террасу. Далеко внизу, откуда-то из восточной части города, доносились едва
