прикоснуться к своему телу, она сдержалась. Это дало бы ей временное облегчение, но в итоге ещё больше повысило бы ее сексуальное возбуждение.
Почему-то, когда Джошуа касался ее, она чувствовала себя совсем по-другому, затихали некоторые из гормонов, бушующих в ее организме. По крайней мере, на время.
Вздохнув, Алекс начала мылить своё туловище. Ей пришлось стиснуть зубы, когда она мыла груди. Соски напряглись и покраснели, умоляя о ласке. Мытье между ног было особым способом пытки. Складки ее вагины стали горячими и скользкими ещё до того, как вода коснулась их. Она застонала, когда ее внутренние мышцы сжались. Шатаясь, она нащупала руками стену, не давая себе упасть, когда волна страстного желания прошла через нее.
Алекс оттолкнулась от стены и закончила мытьё. Ступни ног были красными, с несколькими кровоточащими пятнышками на ее лодыжках и по бокам. Ее сапожки не были предназначены для таких длительных прогулок, как сегодня, но с этим ничего нельзя было поделать.
Девушка выступила подальше из-под струек душа, чтобы намылить голову. Чтобы добиться пышной мыльной пены требовалось время, но она упорно продолжала энергично тереть мылом голову. Почувствовав себя чистой, она шагнула обратно под быстро остывающие струйки, позволяя им смыть все мыло с волос и тела.
Понимая, что не должна задерживаться, Алекс закрыла оба крана и схватила одно из полотенец. Вытерев им тело, она обернула его вокруг себя и подвернула концы на груди. Не видя другой возможности, девушка неохотно натянула носки обратно на ноги, стараясь не задевать болезненные места. Носки, может, и были грязными, но все же это было лучше, чем ходить босиком по ковру.
Алекс прикинула — не постирать ли нижнее бельё, но решила не делать этого. Если бы им пришлось убегать глубокой ночью, ей хотелось бы быть в белье. Как бы глупо это ни звучало, без него она чувствовала себя более уязвимой. Схватив трусики, Алекс натянула их на себя. Потом сгребла остальную часть одежды одной рукой, оружие — другой, и открыла дверь ванной.
Пар оттуда последовал за ней в спальню. Алекс все еще была уставшей, но, по крайней мере, почувствовала себя немного лучше.
Металлический звук достиг ее ушей, и она заметила, что ручка входной двери начинает поворачиваться. Кто-то был за дверью.
Бросив одежду и ножи, девушка сжала пистолет обеими руками, нацелив его прямо на дверь. Ее сердце колотилось, но руки были тверды, она смело встречала очередную угрозу.
Замок щелкнул, и дверь начала открываться. Палец Алекс напрягся на курке. Дверь открылась шире. Алекс, в ожидании, закусила нижнюю губу. У нее мог быть только один удачный выстрел.
Сначала показалась плоская квадратная коробка, затем мужчина. Джошуа, замерев в двери, выглядел столь же ошеломленно, как, должно быть, и она, — она была в этом уверена.
— Алекс?
Она вздрогнула и опустила пистолет. Толчком ноги захлопнув дверь, он поставил сумку и коробку с пиццей на стол. Потом спокойно запер дверь. Как он смеет быть таким невозмутимым!
— Я могла застрелить тебя!
Джошуа пожал плечами, его массивные плечи медленно поднялись и опустились.
— Я постучал и позвал. Я полагал, что ты слышала меня.
— Я была в ванной.
— Я вижу. — Прищурившись, Джошуа внимательно оглядел её обнажённые плечи, перевел взгляд ниже, в ложбинку между грудями, где было закреплено полотенце, прошёлся по её туловищу, голым ногам, вплоть до самых ступней, облачённых в носки. Алекс была, в общем-то, вполне прикрыта, но почему-то его взгляд оставлял у нее ощущение, что она стоит перед ним совершенно голой. Она почувствовала слабость, в груди слегка перехватило дыхание. В следующую секунду её трусики увлажнились, но это не имело никакого отношения к влажности, оставшейся после душа.
— Я была в полном порядке. — Даже для ее собственных ушей, голос прозвучал с придыханием, почти игриво. Алекс кашлянула. — Рядом со мной все время был пистолет.
— Теперь уже всё равно ничего не изменишь. — Джошуа отвернулся от неё и открыл сумку. Странно, но тот факт, что внешне он не досадовал на неё, заставил её рассердиться. У нее возникло ощущение, что она каким-то образом подвела его. Она бы предпочла иметь дело с его гневом, чем с его разочарованием в ней.
— Послушай, я не такая уж дура. Я приняла меры предосторожности.
Замечательно, теперь она ведёт себя подобно воинственной малолетке, тогда как она хотела быть похожей на взрослую, здравомыслящую женщину, какой, собственно, и была.
— Алекс, я бы предпочел, чтобы ты подождала. Или, если бы я знал, что ты позарез нуждаешься в душе, я мог бы сходить за едой попозже. Мне просто не нравится мысль, что ты была уязвима.
Она уже слышала это. Эта нотка в его голосе, которым он разговаривал с ней, — как будто ругал себя за то, что не смог предвидеть её действий. Он считал, что должен знать о том, что она сделает, еще до того, как у неё появится намерение это сделать. И это раздражало ее.
— Я уже говорила тебе раньше, сегодня вечером, что ты не Бог.
— Да, говорила. — Джошуа вытащил что-то из сумки и бросил ей. Алекс машинально поймала это свободной рукой, заинтересованная, чем бы это могло быть. Определенно, какая-то одежда. Девушка положила Глок на кровать и встряхнула ткань. Это была белая футболка с ярко-красной надписью спереди — «Настоящая итальянская пицца Джино».
— Я подумал, что ты, наверное, захочешь надеть что-нибудь чистое.
— Спасибо. — Она прижала футболку к груди. Уже в который раз, он проявил удивительную чуткость. Она даже представить не могла, что он подумает о том, чтобы приобрести для нее что-нибудь в этом роде.
Джошуа пожал плечами.
— Пустяки. Надень ее и иди, поешь, пока пицца не остыла. — Он смотрел на нее с непонятным выражением в глазах. — Обещаю, я не взял ничего гадкого.
Она улыбнулась ему, чувствуя себя так, как если бы он подарил ей целый мир, а не просто футболку и пиццу. Тот факт, что в первую очередь он подумал о её грязной рубашке и заказал пиццу с учетом ее пристрастий, растрогал ее до глубины души.
— Хорошо. Я сейчас вернусь.
Алекс поспешила в ванную и захлопнула за собой дверь.
В ту секунду, как дверь закрылась, Джошуа, наконец, освободил сдерживаемое дыхание. В висках бешено стучало. Со всей силы треснув кулаком по стене, он взвыл, — это представлялось ему хорошим способом избавиться до некоторой степени от бушующей ярости, но не тут-то было. Он не мог поверить, не мог даже представить себе, что она отправится в душ, едва только он уйдет. Если бы он не был настолько озабочен тем, чтобы достать для нее еду, если бы он только продумал должным образом ситуацию, он догадался бы, что после всего, что с ней произошло сегодня, ей захочется привести себя в порядок.
Вместо этого, Алекс оказалась открытой и уязвимой, пока он отсутствовал.
Открыть дверь и столкнуться с полной решимости Алекс, целившейся ему в грудь из девятимиллиметрового, — было таким испытанием, которое он вряд ли когда-нибудь забудет. Она собиралась противостоять тому, кто бы ни находился за дверью в одном только куцем полотенце, обернутом вокруг нее.
Он не думал, что она могла представлять, насколько больше это полотенце соблазняло, чем что-то скрывало. Она, возможно, и была прикрыта, но тонкое полотенце чётко облегало все изгибы ее тела, обрисовывая талию и выпуклость бедер. Потребовалась вся его самодисциплина, чтобы не позволить себе сорвать тонкую ткань с ее тела, бросить ее на кровать, и трахать до тех пор, пока они оба не закричали бы от удовольствия.
Прижав ладони к глазам, Джошуа с силой надавил на них. Его член пульсировал, подобно дьявольской зубной боли, без какой-либо видимой надежды на облегчение. Он опустился на кровать и рывком вытащил сотовый телефон из заднего кармана. Это был дешёвый ширпотреб, он выбросил бы его, как только оказался бы дома. Они все использовали подобные телефоны, часто меняя номера. Охотники за
