Отец защитил здешнюю часть нашего общего бизнеса, переписав его на меня с Линдой. А завтра он собирается и твою часть защитить, так, чтобы мы не потеряли Шенстед при выплате судебных издержек в результате процесса по обвинению в клевете.
Не попрощавшись, Джек бросил трубку.
Первая реакция Прю была чисто физической. У нее с такой силой потекла слюна, что она не успевала сглатывать, поэтому, в отчаянии бросив трубку, подбежала к крану, налила воды в стакан и тут же начала обвинять всех подряд, кроме себя.
«У Элеоноры ничего толком не вышло… Дик оказался таким жалким трусом, что им не составило труда его запугать… Белинда настраивала Джека против меня… Если кто и знал, каков Джеймс на самом деле, так это Элизабет… Единственное, что я сделала, просто встала на сторону несчастной девушки… Ну и, само собой, Алисы…»
Тогда, в лесу, она услышала: «…ты всегда все перевираешь… помнишь только то, что хочешь помнить…»
Неужели Дик прав? Неужели Алиса говорила о Джеймсе, а не с ним? Теперь Прю, конечно, точно не помнила. Истина для нее состояла в том, что она сама придумала по дороге домой из Рощи, когда досочиняла то, что пролетело мимо ее ушей, и где-то в глубинах сознания сохранилось воспоминание о полицейском, который говорил ей что-то в том же духе.
— Невозможно запомнить услышанное с абсолютной точностью, миссис Уэлдон, — сказал он. — Вы должны быть полностью уверены, что все ваши слова — правда, так как, возможно, вам придется подтвердить их под присягой в зале суда. Итак, вы совершенно уверены в своих словах?
— Нет, — пришлось ответить ей. — Не уверена.
А спустя некоторое время Элеонора убедила ее в обратном.
Лис знал, что папка должна существовать — Джеймс с предельным педантизмом и тщательностью относился к своей корреспонденции, — но сколько ни искал Лис в шкафах у стены, все поиски были напрасны. В конце концов он наткнулся на папку совершенно случайно. Она лежала в самом нижнем ящике стола. В правом верхнем углу папки стояла надпись «Разное». Лис не стал бы тратить на нее время, но его внимание привлек ее относительно непотрепанный вид, она явно отличалась от папок, в которых хранились документы по истории семейства Локайер-Фоксов, лежавшие на ней стопкой. Это указывало на то, что информацию в нее стали собирать совсем недавно. Больше из чистого любопытства, нежели из какого-то интуитивного предчувствия, Лис открыл папку и сразу же обнаружил переписку Джеймса с Нэнси Смит, лежавшую поверх донесений Марка Анкертона о его успехах в отыскании девушки. Лис взял с собой всю папку, справедливо полагая, что документы, находящиеся в ней, могут ему пригодиться. Ничто не способно покончить с полковником так быстро, как сознание того, что его тайна стала известна кому-то еще.
Нэнси слегка постучала в боковую обшивку автобуса, прежде чем подняться и войти в открытую дверцу.
— Привет! — сказала она весело. — Не возражаете, если мы войдем?
Вокруг стола напротив двери сидели девять человек. Они занимали всю длину банкетки из лилового винила в форме буквы «U». Трое сидели спиной к Нэнси, трое лицом к ней и трое перед окном, на котором отсутствовали картонные ставни. На противоположной стороне узкого прохода находились старенькая плита с газовым баллоном и небольшой кухонный гарнитур со встроенной раковиной. Между дверцей и банкеткой сохранились два автобусных сиденья — вероятно, чтобы пользоваться ими во время движения автобуса. Вся его внутренняя часть была поделена на отсеки ярко-розовыми и лиловыми занавесками. По психоделическому впечатлению, которое они производили, занавески эти напомнили Нэнси каюты крошечных яхт, которые ее родители брали напрокат и в которых она в детстве проводила свои каникулы на канале.
Обитатели автобуса только что закончили обедать. Стол был завален грязной посудой, в воздухе стоял запах чеснока и курева. Ее внезапное появление и то, как быстро проследовала она по проходу, застало всех присутствующих врасплох. Нэнси почти рассмешило комичное выражение лица полной женщины, сидевшей в самом конце банкетки. Она как раз закуривала самокрутку с марихуаной, и первой ее реакцией был страх облавы. Черные брови женщины подскочили к коротко остриженным, окрашенным перекисью водорода волосам. Чисто интуитивно, возможно, только потому, что в толстушке не было ни малейших признаков красоты и одета она была в нечто свободное, развевающееся и лиловое, Нэнси решила, что перед ней Белла.
Подняв руку, она дружески поприветствовала группку детворы, собравшейся вокруг маленького телевизора на батарейках за наполовину задернутой занавеской, затем ловко пристроилась между Беллой и раковиной.
— Нэнси Смит, — представилась она, затем указала на двух мужчин, следовавших за ней. — Марк Анкертон и Джеймс Локайер-Фокс.
Иво, сидевший спиной к окну, попытался встать, но ему помешали люди, тесно сгрудившиеся вокруг стола.
— Мы возражаем! — выкрикнул он с места, резко кивнув Сэйди, которая сидела рядом с Беллой.
Он опоздал. Джеймс подтолкнул Марка вперед, и тот оказался у одного конца стола, а сам Джеймс сел рядом с Сэйди, помешав ей встать.
— Дверца была открыта, — добродушно произнесла Нэнси, — а в здешних местах это, как правило, означает, что вход свободен.
— На канате висит надпись «Не входить!», — злобно ответил Иво. — Не станешь же ты меня уверять, что не умеешь читать?
Нэнси взглянула на Марка, потом на Джеймса.
— Вы видели надпись «Не входить!»? — удивленно спросила она.
— Нет, — честно ответил Джеймс. — Да и каната никакого не видел. Должен признать, конечно, я теперь вижу не так хорошо, как раньше, но полагаю, что в любом случае заметил бы, если бы на пути была какая-то преграда.
Марк отрицательно покачал головой.
— Со стороны Рощи вход совершенно свободен, — вежливо заверил он Иво. — Может быть, вы хотите сами убедиться? Ваши автобусы припаркованы под углом друг к другу, поэтому вы без труда увидите в окно, на месте канат или нет. Могу вас заверить, его там нет.
Иво повернулся к окну, потом снова к присутствующим в автобусе.
— Он упал на чертову землю, — сообщил он злобно. — Кто из вас, идиоты, привязывал его?
Все промолчали.
— Это Лис, — прозвучал нервный детский голос из-за спины Джеймса.
Иво и Белла заговорили одновременно.
— Заткнись! — прорычал Иво.
— Помолчи, дорогой, — произнесла Белла.
Марк, как всегда принявший на себя роль наблюдателя, повернулся в ту сторону, откуда исходил голос. «У меня уже начинается помешательство на почве генов семейства Локайер-Фокс», — подумал он, глядя в ярко-голубые глаза под спутанными локонами светлых волос с сероватым оттенком. Или, возможно, из-за слова «Лис» у него в голове возникли всякие невероятные ассоциации. Он кивнул мальчишке.
— Эй, приятель, что случилось? — крикнул он, подражая стилю общения своих многочисленных племянников и в то же время задумавшись над словами мальчика. Что тот имел в виду? То, что лис перегрыз канат?
Нижняя губа Вулфи задрожала.
— Н-не знаю, — пробормотал он, его мужество исчезло так же быстро, как и пришло. Мальчик хотел защитить Нэнси, потому что знал — канат развязала она, но злобная реакция Иво напугала его. — Никто никогда мне ничего не рассказывает.
— Что такое «лис»? Твоя игрушка?
Белла резко оттолкнула Нэнси, пытаясь высвободиться из-под ее давления.
— Послушайте, леди, — буркнула она, — я хочу встать. В конце концов, это мой автобус Вы не имеете
