— Нет. Конечно, нет. — Роз продолжала удивленно смотреть на хозяина ресторана.
Он затушил свет и осторожно подкрался к входной двери, почти невидимый в создавшейся темноте. Роз услышала, как он запирает двери на засовы.
— Послушайте… — начала журналистка, вставая со своего места.
В ту же секунду он возник рядом с ней, одной рукой обнял ее за плечи и приложил палец к губам.
— Спокойно, женщина.
Роз не шевелилась.
— Но.
— Спокойно!
Окна засветились от включенных фар автомобиля, прорезавших темноту белым огнем. Несколько секунд было слышно, как урчит мотор машины, поставленной на нейтральную передачу, затем скорость поменяли, и автомобиль уехал. Роз попыталась отстраниться от Хэла. Но он лишь крепче прижал ее к себе.
— Рано, — шепнул мужчина.
Они неподвижно стояли между столов. Как две статуи на пиру у призраков. Наконец, Роз сердито освободилась от рук Хэла.
— Это какое-то безумие! — зашипела она. — Я не знаю, что за чертовщина тут происходит, но не собираюсь оставаться здесь всю ночь. Кто там был в этой машине?
— Посетители, — с огорчением в голосе произнес Хэл.
— Да вы просто сумасшедший. Он осторожно взял ее за руку.
— Пойдемте, — снова перешел на шепот мужчина. — Мы поднимемся наверх.
— Ни за что, — возразила Роз, отдергивая ладонь. — Господи, неужели сейчас люди только и думают о том, как бы перепихнуться?
Веселый смех удивил ее. Владелец ресторана хохотал так задорно, что его дыхание обдувало лицо журналистки.
— А кто об этом сказал хоть слово?
— Я.
— Тогда я вас выставлю на улицу.
Роз набрала полную грудь воздуха.
— Тогда зачем вы хотите подняться наверх?
— Там находится мое жилье, а мне сейчас необходимо принять ванну.
— А для чего вам понадобилась я?
Он вздохнул.
— Если помните, Розалинда, это вы пришли сюда, потому что вам нужен был я. Я еще не встречал таких вспыльчивых и обидчивых женщин.
— Обидчивых? — переспросила Роз. — Здорово! От вас воняет черт знает чем. Скорее всего, вы недавно побывали в драке, и вам неплохо досталось. Вы выключаете свет, и я остаюсь в полной темноте. Вы стонете оттого, что у вас нет посетителей, а когда они появляются, вы их гоните прочь. Вы заставляете меня сидеть без движения, а теперь вот пытаетесь утащить меня наверх. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — По-моему, меня сейчас стошнит, — внезапно закончила она.
— О, нет! Только этого мне и не хватало! — Он снова ухватил ее за руку. — Пойдемте. Я не собираюсь вас насиловать. Говоря по правде, у меня на это сейчас даже нет сил. Что еще не так?
Она покорно поплелась за ним.
— Я не ела целый день.
— Тогда присоединяйтесь ко мне. — Он провел ее через темную кухню, открыл боковую дверь и потянулся к выключателю. — Вон туда, вверх по ступенькам, — пояснил он, — и направо увидите ванную.
Она услышала, как он запирает за собой дверь на два оборота, когда буквально рухнула на сиденье унитаза, уронив голову между колен, и ожидая, когда пройдет приступ тошноты.
В ванной зажегся свет.
— Вот. Выпейте. Это вода. — Хоксли сидел перед Роз на корточках, и глядел на ее бледное лицо. Сейчас ее кожа напоминала гипс. «Холодная красота», — подумал он. — Вы не хотите об этом поговорить?
— О чем?
— О том, что делает вас такой несчастной.
Она отпила глоток воды.
— Я не несчастлива. Я просто голодна.
Он хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся.
— Хорошо. Давайте поедим. Что вы думаете об отбивных из филейной части?
Она слабо улыбнулась.
— Это было бы замечательно.
— Ну, слава Богу, хоть с этим все в порядке! У меня холодильник забит этой ерундой. И как вы любите их готовить?
— С кровью. Но только.
— Что еще?
Она поморщилась.
— Мне кажется, меня тошнит от запаха. — Роз прикрыла рот рукой. — Мне очень неудобно говорить вам, но, по-моему, будет лучше, если вы сначала переоденетесь. Отбивные с ароматом скумбрии меня не прельщают.
Хоксли понюхал рукав пиджака.
— Со временем перестаешь обращать внимание на этот запах. — Он отвернул оба крана и вылил в текущую воду половину флакона жидкой пены. — Боюсь, что у меня тут только один туалет. Так что если вас будет тошнить, то вам лучше остаться здесь. — И он принялся раздеваться.
Она поспешно поднялась.
— Я подожду снаружи.
Он скинул пиджак прямо на пол и расстегнул рубашку.
— Только не перепачкайте мне ковры, — крикнул Хоксли вдогонку. — На кухне есть раковина. В случае чего, используйте ее. — Он аккуратно вылез из рубашки, стараясь не задевать лишний раз плечи, не зная того, что Роз продолжает стоять сзади него. Она замерла в ужасе, увидев, что всю его спину покрывают кровавые раны.
— Что с вами?
Он быстро снова облачился в рубашку.
— Ничего. Поскользнулся. Сделайте себе бутерброд. В буфете есть хлеб, а в холодильнике — сыр. — Увидев выражение ее лица, он быстро добавил: — Вы знаете, смотрится все это гораздо хуже, чем есть на самом деле. С синяками и кровоподтеками тоже всегда так.
— Что произошло?
Он выдержал пристальный взгляд Роз.
— Давайте считать, что я свалился с велосипеда.
С презрительной улыбкой Олив достала свечу из своего тайника. В тюрьме перестали обыскивать заключенных после того, как у одной женщины началось маточное кровотечение прямо перед членом Совета попечителей после тщательного обыска на предмет обнаружения запрещенных лекарств. Членом Совета оказался МУЖЧИНА (Олив всегда считала, что мужчины должны иметь в названии одни заглавные буквы). Ни одна женщина не стала бы терять сознание по таким пустякам. Но МУЖЧИНЫ, конечно, были совсем другими. Менструация всегда тревожила их, особенно в тех случаях, когда при этом кровь пачкала одежду женщин.
Свеча оказалась мягкой, согретая теплом ее тела, и Олив принялась лепить. Женщина обладала хорошей памятью и теперь не сомневалась в том, что сумеет сохранить индивидуальность в крошечной фигурке. На этот раз у нее должен был получиться МУЖЧИНА.
