Чарли нахмурился:
– Я все еще не понимаю. Предполагалось, что мы арестуем одну из них? Кого именно? Я имею в виду, делался ли намек на вашу жену при помощи «уздечки для сварливых», на Джоанну – при помощи цветов или на Рут – раз она была там?
Джек пожал плечами:
– Для него это не имело большого значения до тех пор, пока вы занимаетесь этой троицей.
– Но почему? – раздраженно пробурчал Чарли сквозь стиснутые зубы.
Джек беспомощно переводил взгляд с одного полицейского на другого.
– Я вижу только одну причину, хотя, возможно, и ошибаюсь. В конце концов, я ведь не специалист.
– Путаница, – твердо произнес Купер. – Убийца хотел видеть миссис Гиллеспи мертвой, и чтобы за этим последовала путаница. Почему требовалась путаница? Потому что намного сложнее следовать обычным процедурам, когда смерть миссис Гиллеспи окружает неразбериха.
Джек кивнул:
– По-моему, звучит вполне логично.
Теперь настал черед Чарли потеряться в полетах фантазии Купера.
– Какие обычные процедуры ты имеешь в виду?
– Процедуры, которые всегда следуют за смертью, – ответил сержант задумчиво. – Вступление в силу завещания, например. Кто-то хотел отсрочить дележ имущества миссис Гиллеспи. – Купер подумал немного. – Допустим, она собиралась что-то затеять, и это кому-то не понравилось, поэтому ее остановили. И опять же, допустим, ее затею мог продолжить наследник, как только вступит в права наследования. Немного подумав, вы благополучно вставляете палки в колеса, бросив подозрение на всех возможных наследников, и полностью останавливаете процесс. Ну как?
– Довольно сложно, – бросил Чарли раздраженно.
– Основной задачей являлось остановить Матильду, – сказал Джек. – Остальное – не более чем творческие штрихи, которые могли сработать, а могли и нет. Воспринимайте это как рискованное предприятие; при удаче оно могло принести свои барыши.
– Все это приводит нас как раз к тому, с чего мы начинали, – медленно произнес Купер. – Убийца очень хорошо знал Матильду, а если мы исключим четверых, знавших ее лучше всех, то остаются только, – он надавил пальцами на глаза, чтобы сосредоточиться, – мистер и миссис Спед, мистер и миссис Марриотт, а также Джеймс Гиллеспи.
– Ты способен на большее, Купер, – нетерпеливо сказал Джек. – Спеды – простодушные люди, которым и в страшном сне не приснится символизм «Короля Лира». Пол и Джейн Марриотт избегали Матильду, словно чумную, долгие годы, поэтому скорее всего заблудились бы у нее дома, не говоря уж о том, чтобы знать, где лежат ее кухонные ножи. А что касается Гиллеспи... Если Дагган сказал Саре правду, то он, наоборот, торопится уладить разногласия с наследством, чтобы потребовать свои часы.
– Тогда никого больше не остается.
– Неправда, и я доказал это сегодня утром. – Джек стукнул кулаком по столу. – Вас должно было насторожить, что Рут тоже входит в число подозреваемых. Кто-то знал, что она была в доме в тот день. Сара говорит, вы узнали о том, что она была там, потому что получили анонимное письмо. Кто его послал? – Он снова хлопнул ладонью по столу, увидев непонимающее лицо Купера. – Кто сегодня пытался спасти Джоанну?
Вайолет Орлофф открыла дверь и уставилась на документ, затянутый в полиэтилен, который сержант Купер держал перед собой. Он перевернул его и прочитал вслух:
– «Рут Лассель была в «Кедровом доме» в день смерти миссис Гиллеспи. Она украла серьги. Джоанна знает об этом. Джоанна Лассель – лондонская проститутка. Спросите ее, на что она тратит деньги. Спросите ее, почему она пыталась убить свою дочь. Спросите ее, почему миссис Гиллеспи считала ее сумасшедшей». Мы правильно предположили: вы автор этого послания? – спросил он дружелюбным тоном.
– Это Дункан, но мы только хотели помочь, – ответила испуганно женщина, переводя взгляд с Купера на высокую фигуру Чарли Джонса позади него. Увидев, что оба настроены вполне миролюбиво, она набралась смелости. – Знаю, нам бы следовало прийти самим, но это так сложно. – Вайоет неопределенно махнула в сторону другой половины дома. – В конце концов, мы соседи, а Дункан так ненавидит неприятности. – Она слабо улыбнулась. – Правда, когда произошло убийство... Я имею в виду, нельзя ожидать от полиции, что она все раскроет, если люди, которые что-то знают, молчат. Однако не вмешиваться лично казалось тактичнее. Вы ведь понимаете?
– Отлично понимаем, – сказал Чарли с ободряющей улыбкой, – и мы очень благодарны вам за беспокойство.
– Тогда все в порядке. Я говорила Дункану, что это важно.
– А он с вами согласился?
Вайолет осторожно обернулась, потом прикрыла за собой дверь.
– Не совсем. С тех пор как мы сюда переехали, он так обленился – не пошевелится, не терпит, когда его распорядок нарушается, и не выносит, по его выражению, конфликтов. Дункан говорит, что он заслужил спокойную пенсию и не хочет расстраиваться из-за всяких проблем. Он, конечно, нездоров, хотя мне кажется, что нельзя быть таким, – она старалась подобрать нужное слово, – безынициативным.
– Смерть миссис Гиллеспи была в таком случае шоком: вокруг полиция, возвращение миссис Лассель с дочерью.
– Он был не в восторге, – согласилась Вайолет, – но понимал, что тут уж ничего не поделаешь. «Не суетись, – говорил он мне. – Немного терпения, и вскоре все уляжется».
– И все-таки, наверное, очень тревожно, – продолжал Купер, – думать, что случится с «Кедровым домом» после смерти миссис Гиллеспи. Вероятно, его продадут, и вы не сможете никак повлиять на выбор покупателя.
