черты. Их порочность была такой же дурнопахнущей, как и эта комната. Если Купер и жалел о чем в жизни, то лишь о том, что оказался на дежурстве в день, когда нашли тело Матильды. Если бы не это, он бы до сих пор оставался тем, кем всегда себя считал – довольно терпимым человеком.
Незаметно для Гиллеспи детектив взял с пола пустую бутылку с его отпечатками пальцев и покинул квартиру.
Джек читал адрес, который Сара с таким терпением выудила у Рут.
– Слушай, раз это дом, заселенный скваттерами, то, как вытащить Хьюза на улицу одного?
Сара ополаскивала чашки холодной водой.
– Если честно, я уже не в восторге от этой затеи. Хочешь провести следующие полгода в гипсе?
– Все равно хуже, чем сейчас, мне уже не будет, – пробормотал Джек, выдвигая стул и усаживаясь. – С кроватью в комнате для гостей что-то не так. У меня от нее шея затекла. Когда ты собираешься переселить Рут и вернуть меня на мое законное место?
– Когда ты извинишься.
– Ясно... Значит, придется мучиться и дальше. Ее глаза сузились.
– Это всего лишь извинение. Неужели так тяжело? По-моему, затекшая шея того не стоит.
Джек улыбнулся:
– У меня не только шея затекла. Детка, ты столько теряешь...
Сара внимательно посмотрела на мужа.
– Ну, это легко исправить. – Быстрым движением руки она вылила полную чашку ледяной воды Джеку на брюки. – Очень жаль, что Салли Беннедикт не воспользовалась тем же способом.
Художник вскочил на ноги, опрокинув стул.
– Господи, женщина, ты хочешь превратить меня в евнуха? Он схватил Сару за талию и с легкостью поднял в воздух. – Тебе повезло, что в доме Рут, – проговорил Джек, подставив голову жены под кран, – в противном случае я бы не удержался и доказал, насколько неэффективна холодная вода в подобных случаях.
– Ты меня утопишь, – с трудом пробормотала Сара, захлебываясь.
– Так тебе и надо.
Джек поставил жену на ноги и закрыл кран.
– Ты ведь просил страсти, – сказала Сара; вода стекала с ее волос на каменные плитки пола. – Что же тебе не нравится теперь?
Джек бросил ей полотенце.
– О да, – ответил он с усмешкой. – Меньше всего мне нужна жена, которая все понимает. Не нужно меня опекать, женщина.
Сара яростно замотала головой, разбрызгивая капли по кухне.
– Если еще хоть кто-то меня обвинит, что я кого-то опекаю, покровительствую или отношусь свысока, то я его побью. Я пытаюсь относиться доброжелательно к самым бесполезным и законченным эгоистам, которых, на беду, мне довелось повстречать. А это нелегко. – Она энергично вытерла голову полотенцем. – Если бы мир населяли такие, как я, Джек, это был бы рай.
– Ты ведь знаешь, что говорят о рае, старушка. Все прекрасно, пока рогатый змей не высунет свою голову из-под фигового листочка и не заметит влажную теплую норку под кустом. Затем начинается ад.
Сара наблюдала за мужем, пока тот надевал старую рабочую куртку и доставал фонарик.
– Что ты собираешься делать?
– Не важно. Если ты не будешь ничего знать, то тебя не смогут обвинить в соучастии.
– Хочешь, я поеду с тобой?
Темное лицо Джека расплылось в улыбке.
– Зачем? Чтобы заштопать негодяя после того, как я с ним разделаюсь? Ты будешь только обузой, женщина. Кроме того, нельзя допустить, чтобы взяли нас обоих – кому-то ведь нужно остаться с девочкой, если все закончится не так, как я планирую.
– Ты будешь осторожен? – спросила Сара, и в ее глазах читалось беспокойство. – Несмотря ни на что, Джек, я люблю тебя.
Он дотронулся до ее губ.
– Я буду осторожен.
Джек медленно двигался по Пэлас-роуд, пока не увидел дом номер двадцать три и белый «форд- транзит» возле него. Художник проехал еще полквартала, развернулся и остановился поодаль, в месте, с которого дом хорошо просматривался. Улица освещалась желтыми фонарями, между которыми пролегли густые тени, но тротуары были почти пусты холодным ноябрьским вечером, и лишь несколько раз сердце Джека подскакивало, когда неожиданно из тени выныривала темная фигура.
Через час в полосе света в десяти ярдах от машины возникла собака, которая начала рыться в мусоре возле помойки. Только через несколько минут Джек понял, что это вовсе не собака, а лисица, выбравшаяся в город на поиски пропитания. Художник настолько настроился на долгое ожидание и был так поглощен наблюдением за движениями лисицы, что не заметил, как открылась дверь дома двадцать три. Лишь когда раздался громкий смех, Джек понял, что там что-то происходит. Группа молодых людей села в белый фургон, затем дверь закрылась, и темная тень скользнула за руль.
