Об этом она пишет в своей статье «Правда о Верити Фентон», опубликованной в «Санди Таймс» 17 июня 1990 года. Она выдвигает предположение, что Питер и Верити встречались раньше, чем они об этом утверждали сами, и что Питер выступил в роли мстителя за Верити. Доказательств этому нет, но можно допустить, что у обоих мужчин было много общих знакомых в 1971 году. Их объединяла игра в карты.
Будучи уже Билли Блейком, Питер признался в том, что убил человека, поэтому вполне резонно допустить, что его жертвой стал Джеффри Стендиш. Наказание Билли было долгим и мучительным. Отсюда следует вывод, что оно было непосредственно связано с самоубийством Верити. Билли Блейк также проповедовал, что неожиданный и неконтролируемый гнев крайне опасен, поскольку ведет к таким поступкам, о которых впоследствии человек начинает сожалеть. Таким образом, убийство Джеффри также стало результатом подобной вспышки ярости. Все произошло случайно. Питер вовсе не планировал никого лишать жизни.
Через двадцать пять лет после этого события мы можем только строить догадки, как все это происходило. Университетские друзья Питера подтверждают, что по пятницам он уходил в какой-то частный дом в Кембридже, где шла нелегальная игра в карты. Таким образом, он «зарабатывал» деньги для того, чтобы вести «хорошую жизнь». Вполне вероятно, что Джеффри, находившийся на пути в Хантингдон 9 марта 1971 года, узнал о существовании этого подпольного игорного дома и получил туда доступ, сообщив при этом друзьям, что задерживается. Не исключено, что во время игры завязалась драка из-за денег, закончившаяся для него трагически.
При этом должны были остаться свидетели, присутствовавшие в том доме. Скорее всего, Питер не один участвовал в убийстве, вот почему оно было потом так мастерски выдано за дорожное происшествие. Возможно и то, что Джеффри начал драку первым, — его агрессивное поведение было всем хорошо известно, — а это оправдывает других участников потасовки, хотя бы морально, в том, что они не намеревались убивать его. Как бы там ни было, но вскоре все решили, что тело надо вынести из игорного дома куда-нибудь подальше и имитировать наезд на Джеффри несуществующего автомобиля.
Однако никаких доказательств, поддерживающих эту теорию, не имеется. (Кроме, может быть, внезапного желания Питера в 1971 году забросить игру в карты, как уверяют его друзья.) Зато теперь становится понятным, почему Верити вышла замуж за Питера: она ничего не знала об этом убийстве. Но, как спрашивает Анна Каттрелл, возможно ли, что Верити покончила жизнь самоубийством, когда случайно выяснилось, что она вышла замуж за убийцу своего мужа? Ответ таков: она узнала об этом неслучайно. Питер рассказал все сам после ссоры с Энтони, когда в газете появилось его объявление. «Я обвинил ее в том, что она убила моего отца. Мать расплакалась, и тогда Питер рассвирепел и сказал, что это сделал он. Я знаю, что все происходившее выглядело смехотворным, — рассказывает Энтони, — но я ему тогда не поверил. Мне показалось, что он просто пытается остановить ссору. Он всегда брал на себя чужую вину. И меня это каждый раз сердило. А мать вела себя как ребенок. Казалось, она вообще не могла взять на себя никакой ответственности.
Я вспоминал ту ссору восемь лет. И очень сожалею о том, что не дождался возвращения Питера из Америки, а напал на мать за день до его отъезда. Это прозвучит банально, но мы начинаем ценить своих любимых, только когда теряем их. Конечно, мне было очень больно, когда моя подруга бросила меня, но это все равно никоим образом не может оправдать того, что я наделал. Конечно, я никогда не верил в то, что мать убила моего отца. Но когда она повесилась, я стал сомневаться. Я подумал, что это действительно так, и Питер, узнав об этом, отвернулся от нее. Я очень надеялся на то, что Питер когда-нибудь вернется, чтобы поговорить об этом».
Но если Верити повесилась не из-за чувства вины, тогда что же послужило причиной? Может быть, она испытала резкое отвращение к человеку, которого любила столь долгое время? Могла она совершить это из страха, что теперь, когда Энтони узнал правду, Питер будет наказан? Любое объяснение может оказаться справедливым, но ни одно из них не является достаточно убедительным. Несмотря на свою внешнюю хрупкость, Верити была достаточно сильной духом женщиной. Она смогла вытерпеть годы унижений и побоев от Джеффри, поэтому кажется странным, чтобы отвращение или паника могли довести ее до самоубийства.
Мое мнение таково, что Верити к самому краю подвело что-то другое. Это тайна, которую она хранила сорок лет. Я узнал о ней случайно от знакомого адвоката, к которому обратилась мать Верити, Изабел Парнелл в 1949 году в связи с тем, что Джеффри Стендиш соблазнил ее 13-летнюю дочь.
«Это была ужасная история, — рассказал Лоренс Гринхилл. — Изабел сама хотела выйти замуж за Джеффри, и возненавидела дочь за то, что та доставила ей столько мучений. Родившегося мальчика усыновили незнакомые люди, а Верити была отослана в интернат. Трагедия заключалась в том, что никто не обратил внимания на переживания самой Верити. Одним махом Изабел лишила ее ребенка, любимого человека и матери. Остается только догадываться, какое одиночество переживала бедная девочка. Оглядываясь назад, становится очевидным, что Верити вознамерилась отомстить матери, выйдя замуж за того самого человека, который испортил им жизнь. Но как может обиженный подросток почувствовать разницу между любовью и страстью, если женщина, любящая ее, отвергла Верити в одно мгновение, а мужчина, который соблазнил ее, продолжал преследовать девушку и домогаться ее?
Однако в этой истории нет ясных решений и выводов. Питер, конечно, не был сыном Верити, и она не могла даже заподозрить то, что он таковым являлся. В то время, когда Питер и Верити поженились, такой вопрос не стоял, да и об этом должны были позаботиться чиновники, занимающиеся архивами, которые следят за тем, чтобы аномальные браки были исключены.
Своим разумом Верити понимала, что ничего незаконного в их отношениях с Питером не может быть. Исключение составляла, разве что, ее чрезмерная любовь к нему. Но в подсознании, очевидно, когда она осталась одна в пустом доме после отъезда Питера в Америку, возможно, начались какие-то необъяснимые процессы. Возможно, Верити долго размышляла над своей неестественной любовью по отношению к убийце собственного мужа, а под конец, не исключено, начала сомневаться в документах, подтверждающих усыновление ее ребенка.
В предсмертной записке упоминается предательство. Так и напрашивается мысль, что она имела в виду свою мать и ребенка, когда писала эти слова. Но существует и другое объяснение. Должно быть, Верити поняла, что, в конце концов, сама же и предала всех, включая Питера, поскольку так и не смогла испытывать к нему естественную любовь. Вряд ли Питер считал бы себя преданным, если бы Верити любила его меньше, чем Энтони.
Как предполагает Лоренс Гринхилл, трагедия Верити заключалась в том, что она смешивала любовь и страсть. Она не могла адекватно выразить свою любовь к Энтони, потому что страсть к сыну незаконна. Поэтому она перенесла всю силу страсти на того, кто заменил ей сына, на Питера. Но потом, когда она рассуждала о его признании в убийстве, находясь при этом в полном одиночестве, она осознала, что ее обожание человека, который убил отца всех ее детей, становится слишком уж серьезным предательством.
Впрочем, не имеет значения, стало ли это причиной самоубийства. Дело в том, что Верити все равно желала, чтобы этот человек обладал ею всю жизнь, и неважно, кем он при этом являлся: отцеубийцей или сыном.
Отрывок из книги «Эдип», написанной Майклом Диконом, дата выхода в издательстве «Макмиллан» — 8 ноября 1996 года
Эпилог
Когда Дикон вернулся домой, квартира оказалась пустой. И от этого он был счастлив. Сейчас ему не хотелось общаться с отупевшим от конопли Терри, поскольку Майкл только что, вот уже в третий раз, поссорился с новым редактором «Стрит».
Кто бы мог подумать, что Дикон будет сожалеть об уходе Джей-Пи?
— Другие времена, другие обычаи, — сказал на прощание бывший редактор. — Новое начальство будет напоминать болеутоляющую и успокаивающую таблетку. Тебе больше не придется гоняться за проститутками. Теперь ты будешь иметь дело с опытными политиками.
— Ничего, это я переживу, — попробовал убедить его Дикон.
— Не будь настолько самоуверенным, — пророчески произнес Джей-Пи. — Возможно, наши мнения и отличались по поводу того, что можно считать интересной статьей, но ты всегда был волен писать так, как тебе заблагорассудится. — Он взял со стола статью Дикона о Питере Фентоне, и отделил две последние
