— Если ты считаешь, что я слишком тороп…
Его руки обвились вокруг нее.
— Что если я сделаю тебе больно?
— Это единственная причина?
— Да.
— Не сделаешь. Обещаю тебе. — Она погладила его по груди. — Со мной все будет отлично.
— Тогда… пожалуйста. Возьми меня.
«Господи, благодарю…»
— Тогда перекатывайся наверх. Тебе будет лучше таким способом. — Учитывая его стремление доминировать, Клер решила, что лучше предоставить весь контроль ему. — Если ты будешь сверху, ты сможешь вести…
Господи, как же он быстро двигался! В долю секунды Клер оказалась на спине. Но она также быстро потянулась между ними и поместила его напротив себя.
— Нажми бедрами, Майкл. — И после того, как он сделал… — О, Господи.
— О… — простонал он.
Она вцепилась в него и выгнулась дугой. Он был огромен, и ее бедра непроизвольно напряглись, пока она приспосабливалась.
— Я делаю тебе больно? — прохрипел он.
— Ты великолепен. — Она сделала поощрительное движение, подталкивая его начать ритм из подъемов и отступлений, медленный эротический танец, в котором она стала бы великолепным партнером. Это было восхитительно: его тело над ней так тяжело, его кожа горяча, мускулы — тверды и подвижны.
— Сильнее, Майкл. Я не сломаюсь. Ты не можешь навредить мне.
После того, как он сделал выпад вперед и начал двигаться, она внезапно почувствовала в воздухе какое-то благоухание, что-то исходящее от его тела. Таинственные специи оказались его естественным ароматом, только в этот раз намного, намного более сильным и с особым оттенком, который всегда появляется при сексе. Его волосы опутали их. Неистовствуя, Майкл нашел ее губы и проник языком в рот, после чего у Клер мелькнула мысль, что они никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Что-то стало струиться между ними, обмен предлагался и принимался — она просто не понимала, что получает, и что в точности отдает.
Хотя все это казалось правильным.
И ее тело освободилось, взмыв над гранью и падая среди звездного дождя. Она смутно услышала, как Майкл зарычал и, замерев, начал содрогаться снова и снова.
Когда все закончилось, он лежал сверху, задыхаясь, а она водила ладонями по его покрытым бисеринками пота плечам.
Клер улыбнулась. Удовлетворенная. Довольная.
— Это…
Майкл слетел с нее и, спрыгнув с кровати, заставил цепи быстро прогрохотать по полу. Секунду спустя в душе включилась вода.
После того, как прошла добрая часть оцепенения от шока, Клер закуталась в одеяла и свернулась калачиком. Очевидно, она ошиблась с чудом их совместного пребывания, что привело его к желанию сразу же отмыться от ее прикосновений.
И тут она услышала всхлипы.
Или то, что звучало как они.
Клер медленно села, пытаясь сквозь шум воды разобрать то, что ее насторожило. Она не была уверена, что услышала, поэтому надела халат и слезла с кровати, держа путь в ванную комнату и используя книжные шкафы как направляющую нить. Достигнув дверного проема, она заколебалась, задержав руку на гладком косяке.
— Майкл? — Мягко позвала она.
Он издал возглас удивления, после чего рявкнул:
— Возвращайся в постель.
— Что случилось?
— Умоляю тебя… — его голос сорвался.
— Майкл, все в порядке, если тебе не понравилось…
— Оставь меня.
Черта с два она так сделает. Споткнувшись, она протянула руки в бесконечную тьму, двигаясь на звук бегущей воды. Наткнувшись ладонями на держатель для душа, она остановилась.
Господи, что если она причинила ему какую-то боль? Толкнула этого невинного затворника слишком далеко и слишком резко?
— Скажи мне, Майкл. — Когда в ответ не прозвучало ничего, кроме журчания льющейся воды, Клер почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза. — Мне жаль, что я вынудила нас сделать это.
— Я не знал, что это будет таким… — Он прочистил горло. — Я разбился вдребезги. На куски, оставаясь в своем теле. Я никогда не стану целым вновь. Это было так прекрасно.
Клер обмякла. По крайней мере, он расстроился не из-за того, что обнаружил занятия сексом непривлекательными.
— Нам нужно лечь вместе.
— Что я буду делать, когда ты уйдешь?
— Но ты же не останешься здесь, помнишь?
— Но я остаюсь. Я должен. А ты должна уйти.
Ужас сжал ей внутренности.
— Такого не случится. На такое мы не договаривались.
Майкл выключил душ и под звук последних срывающихся капель испустил вздох поражения.
— Ты должна быть благоразумной…
— Я чертовски благоразумна. Я — юрист. Благоразумие — мой хлеб. — Потянувшись к нему, она обнаружила только мраморные плитки. Слепо повернувшись и вытянув руки перед собой, она начала искать его, запутавшись в темноте точно так же, как если бы та была виноградными лозами. У Клер создалось впечатление, что он нарочно держится поодаль от нее. — Бросишь ты, наконец, бродить поблизости как привидение?
Он тихо засмеялся.
— Ты такая… настойчивая.
— Какая уж есть.
Звук полотенца, вытирающего тело, поманил ее влево, но шорох сдвинулся, когда она пошла в том направлении.
— Прекрати это.
Голос Майкла раздался сзади:
— Мужчины, которые любили тебя, тоже были такими же? Крепкими и сильными? Как и ты была со мной?
— Ты можешь дематериализоваться или что-то в таком духе? Как ты можешь двигаться так быстро?
— Расскажи мне о мужчинах, которые любили тебя. Они были такими же сильными, как ты?
Она подумала о Мике Роудсе, друге детства, бывшем также партнером в УН&С.
— Эээ… один из них. Остальные — нет. И они не любили меня. Слушай, давай сосредоточимся на настоящем, о’кей? Где ты?
— Тогда почему ты имела с ними близкие отношения? Если они не платили своей любовью на твою?
— Я не была влюблена ни одного из них. Это был просто секс. — От последовавшей тишины по спине у нее забегали мурашки. — Майкл? Майкл?
— Боюсь, я чувствую себя все более глупо.
— Как так? — Осторожно поинтересовалась она.
