одновременно был и покладистым, и жестоким, который к тому же не покидал подземную тюрьму пятьдесят лет.
Но это было правильно. Они были правильны друг для друга.
Хотя только Господь знает, что для них припасло будущее.
Эпилог
— Папочка! Я тебя догоню! — Клер посмотрела на залитые лунным светом лужайки поместья Лидсов и заметила своего старшего ребенка, Габриэллу, передвигавшуюся крадучись. Ее красно-черные до талии волосы казались пеленой в ночи, ноги — по-жеребячьи длинны для восьмилетки. Она быстро и молча направлялась к купе фруктовых деревьев на заднем дворе, перемещаясь по траве с грацией и изяществом своего отца — в манере вампиров.
Майкл материализовался за дочерью и выкрикнул:
— Бу!
Габриэлла подпрыгнула в воздух на двенадцать футов, но быстро оправилась, приземляясь на ноги, и набросилась на отца, хихикая. Она схватила его, и парочка повалилась на траву, светлячки, парящие над барахтавшимися, как будто бы тоже смеялись.
— Мама, я закончил, — раздался слева тихий голосок.
Клер протянула руку и почувствовала, как в нее скользнула маленькая ладошка сына.
— Спасибо тебе, что убрался в своей комнате.
— Мне жаль, что она так запачкалась.
Она притянула Люка на колени. В шесть лет уже было ясно, что он пошел в отца и не только по виду. Люк вырастет таким, как Майкл и Габриэлла. Он питал отвращение к солнцу, был ночной совой, его слух и зрение были необычно острыми. Но настоящим предвестником, несмотря на это, все же были взрослые клыки, которые уже прорезались. Ну, это и еще тот факт, что Люк и Майкл пахли одинаково, как таинственные специи.
Клер поцеловала сына в лоб.
— Я говорила тебе сегодня, что люблю тебя?
Люк по своему обыкновению спрятал личико у нее на шее.
— Да, мама. В обед, когда ты сказала папе и Габби тоже.
— А когда еще я говорила тебе?
— За ленчем, — смех прорывался в голосе ее сына, но он пытался скрыть его.
— Когда еще? — Она слегка сжала его ребра, чтобы поощрить к разговору.
Люк вильнул у нее на коленях и прекратил вырываться.
— За завтраком!
Они оба расхохотались, и она крепко обняла своего застенчивого, тихого сына, когда Майкл и Габриэлла бежали наперегонки по лужайке.
Клер смотрела на своего мужа и чувствовала, как волна уважения и любви накрывает ее. Он был таким удивительным, таким надежным и сильным в своей спокойной манере, заботясь о ней и детях с нежной добротой. Он был также безжалостным любовником и опасным защитником — как варвар, узнавший о цивилизации всего лишь пару месяцев назад.
Она любила его даже больше, чем утром, хотя и меньше, чем будет обожать завтра.
— Привет, — сказала она, когда Габриэлла взяла Люка за руку и увела его, чтобы показать свежие бутоны на чайных розах возле беседки.
— Любимая моя, — прошептал Майкл, садясь на траву возле нее и притягивая в свои объятия. — Ты прекрасна в этом свете.
— Спасибо.
Она почти улыбнулась, думая, что эта красота из-за него. Как и тот факт, что она выглядела моложе, чем когда встретила его, и не только из-за того, что прекратила работать день и ночь. В ходе некоторых сексуально извращенных моментов они оба обнаружили, что ему нравится, когда из него пьют, и эта кровь обладала любопытным воздействием на нее. Казалось, она прекратила процесс старения Клер, или, по крайней мере, замедлила до такой степени, что женщина совсем не состарилась за последние девять лет. Даже немного обратила возраст вспять.
Было множество оставшихся без ответа вопросов. Майкл до сих пор не представлял, кто его отец и существуют ли какие-то другие вампиры на планете. Они оба беспокоились за будущее своих детей, об их изоляции в поместье и о том факте, что ребятишкам требовались друзья их возраста. Была проблемой и забота о здоровье, поскольку как они могли отвести детей к человеческому доктору?
В целом же, несмотря на это, все было лучше, чем представлялось. Клер управляла огромным состоянием Лидсов. Майкл учил дома детей. Люк и Габриэлла благоденствовали и процветали.
Это была хорошая жизнь. Странная, но хорошая.
И были кое-какая новость, которой нужно было поделиться.
— Ты знаешь, что ты хороший отец? — заявила Клер, смахивая назад длинные, до бедра волосы своего мужчины.
Майкл поцеловал ее в щеку.
— А ты — хорошая мать. Идеальная жена. И выдающийся бизнесмен. Не знаю, как бы я справлялся со всем этим.
— Управление временем — чудесная штука. — Клер положила руку мужа на живот. — И мне потребуется еще чуточку больше управления.
Майкл застыл.
— Клер?
Она засмеялась.
— Ты был очень занят мной в последний месяц, кажется, как будто…
Он крепко стиснул ее, чуть-чуть дрожа. Она знала, что были моменты, когда к нему возвращались воспоминания об оскорблениях и лишении свободы, и, к несчастью, обычно тогда, когда он получал хорошие известия. В течение всех прошедших лет, он все еще делал усилия для восприятия всего, что он считал счастливым и удивительным. Это заставляло его чувствовать, как он говорил, будто он под угрозой проснуться и обнаружить, что его новая жизнь — просто сон.
— С тобой все нормально? Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, подавшись назад, окидывая ее взглядом.
— Прекрасно. Как всегда, со мной все в порядке. — Домашние роды были не прогулкой в парке, хотя благодаря Мику, который знал кого-то, кто знал еще кого-то, они нашли акушерку, которой смогли доверять.
Майкл потер ее животик.
— Ты делаешь меня таким счастливым. Заставляешь гордиться.
— Точно как и ты меня.
Он поцеловал ее, как делал всегда, помедлив прежде, чем отодвинуться прочь. Забавно, но после всех их лет вместе, он все еще ненавидел разлучать их губы.
— Если это мальчик, я хочу назвать его Мэтью или Марк, — заявила она.
— А девочка?
— Майкл тоже может быть женским именем. — Ухмыльнулась Клер. — Я упоминала, как мне нравится это имя? Майкл — выдающееся имя.
Ее муж склонил голову. Когда их губы соприкоснулись, он мягко ответил:
— Могла упоминать однажды. Да, если я правильно припоминаю, это твое любимое имя.
— Мое самое любимое имя.
