Место этого он остановился. Наверху луна поднималась над кромками деревьев. Она была полной, ровной: светящийся диск в просторе холодной темной ночи. Он вытянул руки перед собой и закрыл один глаз. Регулируя угол зрения, он взял лунный шар в колыбель своих ладоней с большой осторожностью.
Из дома Бэллы смутно послышался какой-то стук. Ритмичные удары.
Рейдж оглянулся, когда звук усилился.
Входная дверь распахнулась, и Мэри выскочила из дома, спрыгнула с крыльца, забыв про ступеньки. Она бежала к нему босыми ногами по мокрой траве. Бросилась на него, обвив руками его шею, держа его так сильно, что у него заскрипел позвоночник.
Она всхлипывала. Рыдала. Плакала так сильно, что слезы сотрясали все ее тело.
Он не задавал никаких вопросов, просто прижал ее ближе к себе.
— Я не в порядке, — хрипло сказала она, между вздохами. — Рейдж… Я не в порядке.
Он закрыл глаза и крепко обнял ее.
Я думаю, что это потрясающая сцена, она такая трогательная: ведь он повторяет те движения, которые она совершала, когда была счастлива. А когда она выбегает из дома и бросается к нему — для нее это поворотный момент. Она тянется к нему, наконец-то впуская кого-то в свою жизнь, разделяя свою боль.
Самая эротическая сцена? Хм… постельная сцена. Ну, знаете, та, что с цепями? Я приведу отрывок, чтобы напомнить вам. Это происходят прямо перед ней, когда Рейдж идет в Яму, что бы ребята помогли ему:
Рейдж кивнул.
— Я хочу только Мэри. Меня в этом смысле никто другой даже не возбуждает.
— О, черт, — прошептал Ви.
— Почему моногамия — это так плохо? — Спросил Бутч, усевшись и открыв банку с пивом. — В смысле, ты нашел чертовски хорошую женщину. Мэри замечательная.
Ви покачал головой.
— Помнишь, что ты видел тогда на пустыре, коп? Как бы тебе это понравилось рядом с твоей любимой женщиной?
Бутч опустил «Будвайзер», так и не сделав глотка. Его глаза внимательно оглядели тело Рейджа.
— Нам понадобится хренова туча стали, — пробормотал человек.
И это напоминает мне об одной из моих любимых сюжетных линий книги. Это происходит намного раньше, когда Ви и Бутч прячутся за Эскелейдом, в то время как чудовище Рейджа расправляется с лессерами:
Через короткое время поляны была очищена от лессеров. С очередным оглушительным рыком, монстр стал оглядываться в поисках новых объектов для уничтожения. Не найдя убийц, он сконцентрировался на Эскелейде.
— Он может пробраться в машину? — Спросил Бутч.
— Если захочет. К счастью для нас, теперь он сыт.
— Ну да… Вдруг он подумает, что мы будем хороши в виде Джелл-О.
Еще я очень люблю ту сцену, в которой становится очевидным, что чудовище опасно для всех, кроме Мэри. Последняя битва с убийцами происходит прямо около ее дома, и зверь выступает во всей красе. После побоища он подходит к ней:
Без предупреждения чудовище обернулось и прижало ее к земле своим хвостом. Оно подпрыгнуло вверх, по направлению к ее дому, и бросилось к окну. Зверь вытащил изнутри лессера, и вопль гнева затих, когда его челюсти сомкнулись вокруг тела твари.
Мэри свернулась в калачик, закрываясь от шипов на хвосте чудовища. Она зажала уши и зажмурила глаза, чтобы не слышать звуков кровожадного убийства.
Через мгновение она почувствовала, как что-то толкает ее тело. Зверь уткнулся в нее носом.
Она перекатилась на спину и посмотрела в его белые глаза.
— Я в порядке. Но нам придется хорошо поработать над твоими манерами.
Зверь заурчал и вытянулся на земле рядом с ней, положив голову между передними лапами.
Мэри сумела покорить их обоих: и чудовище, и Рейджа. И оба они верны ей. Как она говорила, ей нравится зверь, он похож на Годзиллу.
Я рада, что после долгой борьбы, Рейдж наконец-то нашел способ жить в согласии со своим зверем. Конечно, чудовище точно никогда не станет хорошим сопровождающим на бал дебютанток (его манеры не особо улучшились за последнее время), но теперь его можно контролировать. Рейдж счастлив и спокоен. Мэри здорова. Все хорошо.
