Глава 8
— Эй, Бэлла, я думаю, за нами приехали. — Мэри опустила край занавески. — Либо это правитель какой-то страны третьего мира потерялся в Колдвелле.
Джон направился к окну.
Все трое вышли из дома Бэллы и направились к седану. Пожилой мужчина, небольшого роста, одетый в черную ливрею слез с водительского сидения и вышел, чтобы поприветствовать их. Удивительно, но, похоже, он был из тех милых стариков, что постоянно всем улыбаются. Из-за немного обрюзгшего лица и длинных мочек ушей, он выглядел так, словно вот-вот расплавиться, впрочем, явная радость, светившаяся в его глазах, свидетельствовала о том, что он вполне доволен своим состоянием.
— Меня зовут Фритц, — произнес он, низко кланяясь. — Позвольте мне сопровождать вас.
Он открыл заднюю дверь, и Бэлла первой скользнула на сидение. Следующим был Джон, а за ним и Мэри устроилась напротив, и Фритц закрыл дверь. Секундой позже они отъехали от дома.
По пути Мэри пыталась понять, куда именно они направляются, но темные окна этому не способствовали. Ей казалось, что они едут на север, но разве можно было сказать наверняка?
— Бэлла, а где находится это место? — Спросила она.
— Недалеко. — Голос женщины звучал неуверенно. На самом деле, Бэлла начала нервничать с того момента, как Мэри с Джоном появились у нее.
— Ты, вообще, знаешь, куда нас везут?
— Да, конечно. — Она улыбнулась и взглянула на Джона. — Мы познакомимся с удивительными людьми, таких ты еще не встречал.
Нехорошее предчувствие бились в груди Мэри, посылая тревожные сигналы. Боже, как бы ей хотелось поехать туда на своей машине.
Через двадцать минут Мерседес притормозил. Потом проехал еще пару дюймов. Снова остановился. Это повторилось несколько раз, пока Фритц, подъехав к интеркому, не пустил стекло. Затем машина еще немного прошла вперед и, наконец, остановилась. Мотор заглох.
Мэри потянулась к двери, но она была закрыта.
Вот вам и «Самые разыскиваемые в Америке»,[45] подумала она, перед глазами плыли картинки из шоу с изображением жертв жестоких преступлений.
Но шофер сразу же выпустил их. На лице его сияла прежняя улыбка.
— Пожалуйста, проследуйте за мной.
Выбравшись наружу, Мэри осмотрелась. Они оказались на подземной парковке… Только там не было других машин. Лишь два маленьких автобуса, похожих на те, что катаются по аэропортам.
Вслед за Фритцем они направились к паре массивных металлических дверей, которые вели в лабиринт коридоров, освещенных флуоресцентными лампами. Слава Богу, этот парень знал, куда нужно идти. Казалось, лабиринт был построен без всякой системы: ответвления встречались на каждом шагу. Как будто тот, кто создал его, хотел, чтобы визитеры затерялись и оставались там навечно.
Только кто-то точно знал, где гости находятся.
Камеры наблюдения были расположены на потолке, на расстоянии в десять ярдом друг от друга. Она раньше видела такие в торговых центрах, в больницах они тоже встречались.
В конце концов, они вошли в небольшую комнатку с двухсторонним зеркалом,[46] металлическим столом и пятью такими же стульями. В стену напротив двери была вмонтирована очередная камера. Помещение выглядело как комната для допросов. Ну, или, по крайней мере, так показывали в «NYPD Blue».[47]
— Вам не придется долго ждать, — произнес Фритц, сделав небольшой поклон. Он вышел, и дверь за ним закрылась.
Мэри отправилась следом, и с удивлением обнаружила, что ручка легко поддалась нажатию. А потом вдруг поняла, что кто бы ни следил за ними, ему не следовало волноваться об их исчезновении из его поля зрения.
Она взглянула на Бэллу.
— Ну теперь-то ты можешь сказать мне, что это за место?
— Это комплекс.
— Комплекс?
— Ну да, знаешь, тренировочный комплекс.
— Эти твои знакомые как-то связаны с правительством?
— О нет. Нет.
Джон начал жестикулировать.
Да, это точно.
— Что он сказал? — Спросила Бэлла.
— Он повторил мой вопрос.
Мэри обернулась к двери, и, открыв ее, высунула голову в коридор. Услышав какой-то ритмичный звук, она, послав все к черту, вышла из комнаты.
Шаги. Нет, шарканье.
Высокий блондин, одетый в черную борцовку[48] и кожаные брюки, пошатываясь, вышел из-за угла. Он неуверенно переставлял свои сильные ноги, держась одной рукой за стену и глядя вниз. Мужчина так внимательно смотрел себе под ноги, что казалось, будто от этого зависит его способность держать равновесие.
Он выглядел пьяным или, может быть, больным… Но, Боже, он был так красив. Его лицо было столь великолепно, что ей пришлось даже моргнуть пару раз. Идеально квадратный подбородок, полные губы, высокие скулы и широкий лоб. Волосы были густые и волнистые, чуть темнее сзади, где были подстрижены короче.
Тело его было ни чуть не менее впечатляющим.
Правильные пропорции. Тугие мускулы. Никакого жира. Его кожа отливала золотом даже в свете флуоресцентных ламп.
Внезапно он посмотрел прямо на нее. Его глаза были совершенно голубого цвета, такого яркого, такого насыщенного, что казались неоновыми. И их взгляд был направлен прямо на нее.
Мэри чуть подалась назад, думая, что отсутствие реакции с его стороны не было сюрпризом. Такие мужчины, как он, не обращали внимания на таких женщин, как она. Это был неоспоримый факт.
Ей просто стоило вернуться в комнату. Не было никакого смысла в немом наблюдении. Но существовало небольшое препятствие: чем ближе он подходил к ней, тем сложнее ей было двинуться с места. Ее словно загипнотизировали.
Господи, он, действительно, был просто прекрасен.
Рейдж чувствовал себя просто отвратительно, когда вывалился в коридор. Каждый раз, когда появлялся зверь, его зрение, казалось, отправлялось на каникулы и совершенно не торопилось возвращаться. Тело тоже отказывалось подчиняться ему: руки и ноги болтались почти бесполезным весом около его торса.
Желудок все еще не пришел в себя. От одной мысли о еде его начинало подташнивать.
Напрягшись, он остановился. Он не мог разглядеть многого, но был точно уверен, что в холе есть кто-то еще. Он находился чуть левее его. Чужак.
Он развернулся и выдернул фигуру из дверного проема, хватая человека за горло и прижимая его к противоположенной стене. Слишком поздно он понял, что это была женщина. Стыд накатил на него, когда он услышал ее хриплое затрудненное дыхание. Он ослабил хватку, но не отпустил ее окончательно.
Тонкая шея под его ладонями была теплой и мягкой. Пульс — быстрым: кровь неслась по венам,
