Приветствуя ее, он поднял руку.
— Привет. — Его голос звучал чуть приглушенно через стекло.
Мэри обхватила живот руками.
— Что ты здесь делаешь?
Он пожал широкими плечами.
— Хотел тебя увидеть.
— Почему? И почему сейчас?
Он еще раз пожал плечами.
— Показалось, что это хорошая идея.
— Ты ненормальный?
— Да.
Она почти улыбнулась. А потом напомнила себе, что у нее нет соседей, а он был размером с ее дом.
— Как ты нашел меня?
Возможно, Бэлла сказала ему, где она живет.
— Можно мне войти? Или ты выйди, если так ты себя будешь чувствовать комфортнее?
— Хел, сейчас 4:30 утра.
— Я знаю. Но ты не спишь, и я не сплю.
Боже, он был таким огромным во всей этой черной коже. Лицо оставалось в тени, делая его скорее угрожающим, нежели красивым.
Она что, действительно, рассматривает возможность впустить его? Очевидно, она тоже ненормальная.
— Послушай, Хел, я не думаю, что это хорошая идея.
Хел уставилась на нее сквозь стекло.
— Может быть, мы тогда просто вот так поговорим?
Ошарашенная, Мэри взглянула на него. Парень околачивался поблизости, почти забрался к ней в дом как преступник, и просто хотел поболтать с ней?
— Хел, без обид, но в радиусе нескольких сотен километров найдется огромное множество женщин, которые не просто впустят тебя к себе в дом, но и в свою постель. Почему бы тебе не пойти к одной из них и не оставить меня в покое?
— Они не ты.
Темнота, лежащая на его лице, мешала разглядеть его глаза. Но голос казался таким чертовски искренним.
Повисла тишина, и она пыталась убедить себя в том, что ни в коем случае нельзя пускать его в дом.
— Мэри, если бы я хотел причинить тебе зло, я мог бы это сделать прямо сейчас. Ты можешь запереть все двери и окна, но я все равно проберусь внутрь. Все что я хочу… просто еще немного с тобой поговорить.
Она оглядела ширину его плеч. Был какой-то смысл в его словах о проникновении в ее дом. У нее возникло впечатление, что, если она скажет ему, что все, на что он может рассчитывать, это закрытая дверь между ними, он возьмет один из ее садовых стульев и усядется на террасе.
Она открыла замок, а за ним и дверь.
— Просто объясни мне кое-что.
Он слегка улыбнулся, когда вошел.
— Что?
— Почему ты не с теми женщинами, которые хотят тебя? — Хел вздрогнул. — Я хочу сказать: сегодня вечером в ресторане все те женщины, они были твоими. Почему ты сейчас не —
— Я лучше буду здесь, разговаривать с тобой, чем внутри одной из этих женщин.
Она немного обдумала его ответ, вдруг поняв, что он пытался быть не грубым, а наоборот, совершенно честным с ней.
Во всяком случае, одно она поняла правильно: когда он ушел после того нежного поцелуя, она решила, что он просто не почувствовал никакого желания. Видимо, она была права. Он пришел сюда не за сексом, и она сказала себе, что отсутствие вожделения с его стороны — это даже хорошо. Ну, ей почти удалось уговорить себя, что это так.
— Я собиралась сделать себе кофе, хочешь присоединиться?
Он скинул кожаный плащ с плеч и бросил его на диван. Плащ приземлился с глухим звуком на подушки.
Но потом она взглянула на его тело и забыла все об этом чертовом плаще. Он был одет в черную футболку, которая не скрывала тугих мышц на руках. Грудь была широкой и сильной, ткань обтягивала живот, и она могла рассмотреть шесть кубиков пресса. Его ноги были длинными, бедра мощными…
— Тебе нравится то, что ты видишь? — Спросил он низким спокойным голосом.
Она направилась в кухню.
— Насколько крепкий кофе ты пьешь?
Взяв открывалку, она воткнула ее в банку «Hills Bros»[58] и начала разрезать железку с такой силой, как будто это была последняя банка кофе в ее жизни. Крышка свалилась на пол, и она нагнулась, чтобы поднять ее.
— Я задал тебе вопрос. — Его голос прозвучал прямо около ее уха.
Она дернулась, и большой палец скользнул по краю металлической крышки. Со стоном, она выпрямилась и посмотрела на порез. Пошла кровь.
Хел чертыхнулся.
— Я не хотел пугать тебя.
— Ничего, выживу.
Она открыла кран, но прежде, чем смогла подсунуть палец под струю воды, он схватил ее запястье.
— Дай посмотреть.
Не дав ей возможности запротестовать, он склонился над порезанным пальцем.
— Нехорошая рана.
Он взял ее палец в рот и осторожно пососал.
Мэри задохнулась. Теплые, влажные, чуть давящие прикосновения парализовали ее. А потом она почувствовала его язык. Он освободил ее, но она могла лишь глазеть на него.
— О, Мэри, — сказал он грустно.
Она была в таком шоке, что даже не обратила внимания на смену его настроения.
— Тебе не стоило этого делать.
— Почему?
Потому что это было так приятно.
— А вдруг у меня ВИЧ или что-то в этом роде.
Он поднял плечи.
— Это не имеет значения.
Она побледнела: видимо, он болен, а она только что позволила ему положить свой палец в рот.
— И нет, Мэри, я не болен.
— Тогда почему же это…
— Я просто хотел помочь. Видишь? Кровь больше не идет.
Она посмотрела на свой большой палец. Порез затянулся. Немного зажил.
— Теперь ты мне ответишь? — Спросил Хел, будто намеренно прерывая вопрос, который она хотела задать.
